Одесса: еду для животных в приюте варят на дровах (ФОТО)

В приюте «Ковчег» для бездомных животных сейчас проживают более двухсот четвероногих: около ста восьмидесяти собак и сорока кошек. Приют, хоть и единственный в городе,

но статуса муниципального у него нет. Создан он при общественной организации «Одесский союз защиты животных» и существует на ее средства. Организация, разумеется, неприбыльная, и добровольные пожертвования — ее единственный финансовый источник. При всем при этом у «Ковчега» есть недоброжелатели и даже ярые противники, поэтому накануне зимы он очень нуждается в поддержке друзей. Позвонить можно по телефону: 770-51-33.

«НА ВСЁ НУЖНЫ ЭТИ ПРОКЛЯТЫЕ ДЕНЬГИ»

Приют «Ковчег» находится в промышленной зоне на Пересыпи, недалеко от железной дороги. С одной стороны, удаленность от жилого поселка — это фактор положительный: животные никак не беспокоят людей. С другой — за потребленную электроэнергию приют платит по тарифам промышленного предприятия.

— Еду для животных варим на дровах, — рассказывает управляющий приютом и одновременно его директор Валентин Тимошевский. — Дрова стараемся запасать заранее. Однажды нам бесплатно привезли пару машин. Отапливаем помещения тоже дровами в целях экономии. Есть у нас, правда, электрический котел для обогрева, но пользуемся им редко, поскольку в месяц платить по счетчику приходится до семи тысяч гривень.

По словам директора, тянуть линию электропередачи из жилой зоны, где тарифы значительно ниже, приюту не под силу. Нужны всевозможные согласования, проект, столбы, провода и прочее. Капитальные вложения хороши там, где территория своя, а не арендованная. Приют территорию арендует. Плата аренды символическая — одна гривня в год, но это только в последнее время, после пяти переездов.

— До этого мы арендовали территорию у завода «Нептун», — рассказывает мне по телефону президент «Одесского союза зашиты животных» Светлана Химченко. — Арендная плата там была вначале двести двадцать гривень в месяц. Потом сменился директор завода, и арендная плата сразу возросла до двух тысяч четырехсот девяноста гривень в месяц. Пришлось переезжать…

По словам С. Химченко, приют ежегодно платит страховку в размере пяти тысяч восьмисот гривень. При прежней городской администрации приют, в рамках муниципальной программы защиты животных, получал ежегодно сто двадцать тысяч гривень. Выплата денег велась с октября до декабря. В год местных выборов 2010 года приют получил только половину суммы и с тех пор больше ничего не получал. Моя собеседница связывает это со сменой городской администрации.

На вопрос, как расходовались бюджетные деньги, Светлана Химченко объяснила, что речь идет не о наличных деньгах. Средства поступали на расчетный счет приюта и тут же перечислялись на ветеринарное обслуживание, вакцины от инфекций, услуги по стерилизации животных и оплату коммунальных платежей. Если к этому прибавить выплату зарплаты обслуживающему персоналу и расходы на питание четвероногих, то можно понять, что без благотворительной помощи приют не выжил бы и тогда.

Дотация из бюджета составляла примерно третью часть от необходимых расходов. Сейчас, когда этой поддержки нет, и рассчитывать можно только на добровольные пожертвования, встречать зиму работникам приюта страшновато.

— В штате у нас три человека вместе со мной, — говорит директор Валентин Тимошевский. — Есть еще две работницы, но они просто приходят помогать. Иногда посетители упрекают, что у нас грязно. Да, я согласен, могло бы быть и чище, но нужны рабочие руки. Бесплатно работать никто не станет, а, следовательно, на все нужны эти проклятые деньги.

«НЕ ОСТАВЛЯЙТЕ ЖИВОТНЫХ У ДВЕРЕЙ, ИХ РАЗОРВУТ УЛИЧНЫЕ СОБАКИ»

Такое объявление написано на картоне шариковой ручкой и на канатике болтается на рукоятке входной двери в приют. Объявление для тех, кто привел или принес очередного подкидыша.

— Приют уже не принимает новых питомцев из-за отсутствия свободных мест, — рассказывает Валентин Тимошевский, — но подкидышей мы находим очень часто. Приносят в коробках щенков, котят. Оставляют возле двери и уходят. Однажды нашли собаку на поводке, привязанную к дереву. Бывало и так, принесли животное и говорят: «Не возьмете — усыпим». Приходилось принимать.

По словам директора, подкидыши — большая проблема. Опасаясь, что после этой статьи их число резко возрастет, меня просили не указывать почтовый адрес приюта, а ограничиться только телефоном.

В «Ковчеге» я была впервые, и попала как раз в час кормления. Собаки встретили меня оглушительным лаем и бросились к металлической сетке, отделяющей меня от их территории. Крошечная комнатка, в которой я стояла, служит одновременно прихожей и проходной.

— Наши питомцы любят посетителей и ждут от них чего-то вкусненького, — пояснила мне их поведение администратор Людмила Гавриловна, проработавшая в приюте не один десяток лет.

Она знает всех собак, их клички, истории и даже «родословные». Например, среди чистопородных дворняг я увидела лохматого пуделя и очень удивилась, когда мне показали его сестричку — гладкошерстную черную шуструю дворняжку с лихо закрученным маленьким хвостиком. Она резво прыгала и лаяла на меня громче других.

Честно говоря, без дополнительных комментариев я вряд ли бы догадалась, что они дружелюбны по отношению ко мне. Какое там дружелюбие? Они увидели во мне чужую и со свойственной им преданностью лихо «защищали» от меня своих хозяев и свою территорию. Даже вкусная еда не могла их отвлечь полностью. Они то и дело возвращались к сетке и лаяли. Им явно не нравилось, что я разговаривала с теми, кого любят они.

«Защищая» хозяев, заливалась лаем и собачонка, у которой не было передней лапы. Уверенно прыгая на трех, она не замечала ее отсутствия.

— У нас есть еще три собаки без одной передней лапы, — вздыхает Людмила Гавриловна, — они щенками поступили к нам в таком состоянии. Мы не знаем, что с ними случилось.

Из своего «убежища» я смотрела на большой двор, разделенный металлической сеткой на два отсека для того, чтобы собаки не грызлись между собой. Я видела собачьи будки, большие навесы и несколько зданий. Весь световой день, как мне объяснили, собаки находятся на воздухе, а на ночь их загоняют в помещение, которое в зимнее время отапливается. На территории стояли тазики с питьевой водой.

Еще я заметила, что дворняги, обычно трудно поддающиеся дрессировке, были очень послушны. Они лизали хозяевам руки и в знак любви норовили поставить лапы им на грудь.

— Они могут только испачкать, но не укусить, — сказала мне Людмила Гавриловна. — Я вам дам халат, и вы через двор пройдете в помещение для кошек.

Предложение было заманчивым, но я не осмелилась пройти там, где свободно гуляют несколько десятков собак, пусть даже привитых от бешенства и прочих болезней. Я ведь могла им просто не понравиться, к тому же мне рассказали, что даже новых питомцев некоторое время держат на отдалении, чтобы «старожилы» к ним привыкли и не разорвали.

Кстати, о прививках. Долгое время приют закупал вакцины для прививок, а в этом году, по словам директора, прививки питомцам сделали централизованно и бесплатно.

— Стерилизацию собак мы оплачиваем, — сказал директор, — все собаки стерилизованы. Это гуманно по отношению к животным. Они в нормальных условиях доживают свой век и радуются жизни, но их численность не увеличивается.

ПРОВЕРКА — НЕ НАПАСТЬ, ПОСЛЕ ПРОВЕРКИ БЫ НЕ ПРОПАСТЬ

Люди старшего поколения помнят, как раньше в городе отлавливали бездомных животных с целью их уничтожения. Пункт, куда их свозили, в народе называли живодерней. Теперь закон о защите животных запрещает такую расправу, но муниципального приюта для их содержания нет. «Ковчег», повторюсь, существует при общественной организации и арендует именно ту территорию, где раньше была фабрика смерти для животных.

Казалось бы, что плохого в том, что печально известная территория коренным образом изменила функциональное назначение? Ничего. Там, где была смерть, теперь есть жизнь, но еще раз напомню, что у приюта есть недоброжелатели и даже ярые противники.

— Известно, что очень скоро у нас будет санитарная проверка, — сказал Валентин Тимошевский. — Какие цели она преследует и откуда, так сказать, ветер дует, непонятно. С одной стороны, у нас ежедневно все моют, больных животных нет, все они привиты. С другой — проверка есть проверка, если захотят, найдут недостатки.

Президент «Одесского союза защиты животных» Светлана Химченко в телефонном разговоре по этому поводу сказала:

— В последнее время в Интернете появилось много информации, очерняющей нашу работу. Анонимные авторы обвиняют нас в том, что мы якобы мучаем собак, что они у нас голодные и еле ноги волочат. Продукты питания, мол, разворовывают, лекарства списывают. Нас даже упрекают в том, что мы арендуем эту территорию. Ожидается плановая ветеринарная проверка, но одновременно с ней хотят провести и санитарную проверку. Зачем? Не знаю.

— Чем, на ваш взгляд, вызвана такая волна негатива? — поинтересовалась я.

— Вероятно, тем, что я писала обращения в городскую администрацию с просьбой оказать материальную поддержку приюту. Мое обращение было направлено на рассмотрение в городское управление экологии. Оттуда мне ответили, что приют «Ковчег» не включен ни в одну городскую программу и поэтому его финансирование не планируется. Бездомные животные, по мнению городских властей, должны содержаться в приюте, построенном немцами на шестом километре. Финансирует его Германия, но, во-первых, он превратился в пункт для стерилизации. Во-вторых, животных там часто усыпляют, считая, что это гуманно.

На вопрос, что будет с животными, если их из «Ковчега» выпустить, к примеру, на улицу, моя собеседница ответила:

— Их просто отравят…

Она рассказала, как члены «Одесского союза защиты животных» проводили на Думской площади акции протеста против массового отравления бездомных собак на поселке Котовского:

— В тот день, когда мы стояли на Думской площади с протестом, на улице Зоопарковой снова отравили собак. Дворники признались, что отравления проводились централизованно…

У СОБАК ОДИН НЕДОСТАТОК — ОНИ ОЧЕНЬ ДОВЕРЯЮТ ЛЮДЯМ

Бездомные животные — результат безответственного отношения к ним. Те, кто бывал за рубежом, рассказывают, что там завести животное — дело хлопотное. Нужно собрать пакет документов и объяснить комиссии, что жилищные условия позволяют вам это сделать. Приобретенному животному вводят чип, и до конца его жизни будет известно, кому животное принадлежит. Хозяин животного платит налог за его содержание.

У нас все по-другому, и наши животные в этом не виноваты. Они любят нас так же преданно, как животные всего мира любят своих хозяев, а потому заслуживают нормального к себе отношения. Ответственного. Что касается приюта «Ковчег», то ему, по сути, надо немного: одной гривни с каждого одессита хватило бы на пару лет безбедной собачьей жизни. Так, по крайней мере, считает Светлана Химченко, которая, кстати, давно ищет себе преемницу, но не может найти достойную.

Елена УДОВИЧЕНКО // yug.odessa.ua