Шесть лет без права на… прогулку. Фото

Девушка с ограниченными физическими возможностями уже шесть лет не знает, что такое прогулка на свежем воздухе. И только потому, что у порога ее квартиры соседи соорудили высокий канализационный люк,

который на инвалидной коляске нельзя ни перескочить, ни объехать. Оказалось, что заточение живого человека в четырех стенах никого не волнует. За столько лет никто не предложил выход из создавшейся ситуации, и неизвестно, есть ли он вообще.

 Ольга Лагута с родителями уже двенадцать лет живет в девятой квартире двадцатого дома по улице Княжеской. Шесть лет прошло с тех пор, как перед порогом квартиры установили новый канализационный люк, который выше уровня асфальта. Возможно, для здорового человека это пустяк, но для инвалида-колясочника — приговор о лишении свободы. Кроме того, здоровый бы человек еще на стадии строительства не позволил бы соседу соорудить люк возле своего порога. Потребовал бы проект реконструкции, разрешение на строительные работы, привлек бы, в конце концов, ЖЭК, ГАСК, милицию и обязательно добился бы желаемого результата. Но в данном случае речь идет о людях, которые без помощи общественности не в состоянии постоять за свои права, а общественность как-то тоже осталась в стороне.

 К сожалению, люк — не единственное строительное нарушение в этом дворе, которое непосредственно касается семьи Лагуты. Вплотную к девятой квартире самовольно была возведена пристройка, она, понятное дело, не узаконена. Дверь пристройки установлена вопреки всем нормам и правилам не только строительным, но и, как говорится, нормам человеческого общежития. Если дверь девятой квартиры открыть настежь, то она наглухо закроет дверь пристройки, открыть ее будет невозможно. Ни один архитектор не возьмет на себя ответственность сказать, что это нормально, поэтому документов на пристройку в таком виде нет и не будет. Но пристройка есть, она реально мешает жить семье Лагуты, и ее никто «не замечает». 

 — Открытая настежь наша дверь стучит по двери пристройки, и так всегда было, когда мы вывозили коляску, — рассказывает мама Ольги Екатерина Александровна. — В таких случаях собственники пристройки очень возмущались и даже кричали на нас.

 Если бы дверь в пристройке была в какой-то другой стене, а не в стене, смежной с квартирой Лагуты, проблему, так сказать, с доступностью среды можно было бы решить элементарно, так, как решают во всем городе. Возле порога девятой квартиры можно было бы установить металлоконструкцию из швеллерных балок, по которым, как по рельсам, могла бы ездить инвалидная коляска. Это техническое решение сразу устранило бы такое препятствие, как высокий люк, но, к сожалению, оно невозможно. Швеллерная балка навсегда закроет дверь пристройки, и открываться она не будет.

 В который раз напрашивается вопрос: как жить человеку с ограниченными физическими возможностями? Почему вполне успешные люди создают себе удобства за счет других?

 Передвигаться по квартире в инвалидной коляске Ольге помогают папа и мама, но с каждым годом им делать это становится все труднее. К тому же они перенесли инсульт.

 — Раньше, когда люк находился ближе к стене дома и был в уровень с асфальтом, он нам не мешал. Мы возили Олю и в Лузановку, и на морвокзал, — рассказывает Екатерина Александровна. — Сама она ездить не может. Теперь этот люк сделали высоким и установили его напротив нашего порога. Инвалидная коляска не может преодолеть его высоту, и объехать его тоже нельзя. Шесть лет наша девочка не выезжает из квартиры…

 «Историю» возникновения нового канализационного люка Екатерина Александровна объяснила так. Один из соседей, который живет в конце двора, сделал перестройку своей квартиры, переложив одновременно и канализационную трубу. Старый дом, как и все дома того времени, имея п-образную форму, создает внутри себя двор. Канализационный коллектор проходит посередине двора. Перекладывая его, сосед не подумал или не хотел думать о том, что в доме живет человек с ограниченными физическими возможностями. Новый канализационный люк получился сдвинутым таким образом, что оказался на пути входа-выхода из девятой квартиры.

 По словам Екатерины Александровны, когда люк был на уровне асфальта, канализационные стоки вытекали из него, затапливая двор. И это была проблема: летом во дворе стояла вода, зимой — ледяной каток. Вероятно поэтому и появилась идея сделать люк более высоким. Имелся ли проект реконструкции коллектора или нет, мне выяснить не удалось. Думаю, что все делалось по принципу «куда рука поведет». И рука привела прямо под
 дверь инвалида. Интересы таких людей учитываются в подобных случаях меньше всего.

 Мало-помалу становится понятно, почему злополучный люк не оставили на старом месте посередине двора. Да потому, что он мешал бы жильцам дома, имеющим автомобили. Проезжать по двору было бы неудобно.

 Сочувствуя своим собеседникам, я спросила, почему они купили квартиру в таком неудобном дворе?

 — На что-то лучшее денег не было, — ответила Екатерина Александровна. — По приезду в Одессу мы жили на Софиевской. Квартира была на третьем этаже в доме без лифта. Пришлось переехать сюда, здесь хотя бы первый этаж, вывозить коляску стало легче. Кто мог подумать, что все так сложится?

 Отец Ольги Алевтин Николаевич — военный врач, в советское время с семьей исколесил немало, пока не получил назначение в Одессу. Здесь и остались жить. Ольга родилась в Венгрии. Церебральный паралич — это родовая травма, полученная по недосмотру врачей.

 Долгое время Ольга лечилась и училась в военном санатории в Евпатории. В Одессе проходила обучение в так называемой вспомогательной школе и получила неполное среднее образование — восемь классов. Сейчас вместе с мамой занимается рукоделием: делает из бисера женские украшения.

 — Эта работа очень кропотливая, но она развивает пальцы рук, — рассказывает Екатерина Лагута, — нитку в бисер продевают руками, а не иголкой. Конец нитки предварительно покрывают воском для жесткости. Наши изделия часто берут на выставки, которые организует общество инвалидов.

 Демонстрируя мне изделия, которых набрался целый мешочек, Екатерина Александровна посетовала:

 — От своего имени просила материальную помощь на бисер, так отказали. Сослались на то, что зарегистрирована я не здесь, а в селе Севериновка Ивановского района области. Материальную помощь на лекарства мы не получаем. Пособие по уходу за дочерью не платят, не знаю, почему.

 Вот так, слово за словом, разговор переключился на все проблемы, накопившиеся за несколько лет. Дело в том, что Ольга с папой Алевтином Николаевичем зарегистрированы в квартире на улице Княжеской. Мама с младшим сыном, который по заболеванию почек имеет инвалидность, зарегистрированы в районе области. По инстанциям с разного рода прошениями ходит Екатерина Александровна. Эти прошения она пишет от своего имени, а не от имени дочери, отсюда и формальное отношение к проблемам. Дескать, заявительница в Одессе не зарегистрирована, значит помощь ей не положена.

 — Куда я только ни обращалась по поводу люка! И все делают вид, будто меня ни понимают, — вздыхает Екатерина Александровна. — Доходило до абсурда. По моему заявлению в ЖЭК или в Приморскую райадминистрацию с просьбой перенести люк в другое место или увеличить слой асфальта вокруг него, чтобы можно было ехать, к нам приходили сантехники. Потом я получила ответ типа того, что канализационный люк в полном порядке, а канализация работает.

 Несколько раз я обращалась в общество инвалидов, что на улице Малой Арнаутской, объясняла проблему, просила, чтобы мне составили ходатайство в ЖЭК. К таким ходатайствам обычно относятся с уважением и реагируют быстрее, но мне с ходатайством не помогли…

 Инвалидную коляску Оле подарили добрые люди из Дома с ангелом на Пушкинской. Спасибо им. Эта коляска удобная, но большая и тяжелая. Маленькая и легкая коляска у нас есть, но для Оли не годится. Она из нее выпадает. Нужна легкая коляска другой конструкции. Раньше были коляски складные, как зонтик. Если бы кто-то пожелал, я бы обменяла свою маленькую новую коляску на такую же легкую, только подходящую для моей дочери.

 В семье Лагуты катастрофически не хватает денег на лекарства, поскольку в них нуждается не только Ольга, но еще папа, мама и брат. После перенесенного инсульта папа почти не разговаривает, мама с большим трудом выговаривает слова.

 Для людей, страдающих церебральным параличом, ученые-медики придумали специальное приспособление для удобства мытья головы. Оно имеется в продаже, но стоит больше восьмисот гривень.

 — Оле очень необходимо такое приспособление, но цена для нас недоступная, — сказала Екатерина Александровна. — Что касается компьютера, то мы не можем купить ей даже подержанный.

 За комментариями я обратилась в департамент труда и социальной зашиты Одесского горсовета. Вопросами доступности среды занимается отдел по делам инвалидов.

 Выслушав меня по телефону, начальник отдела Лада Тахировна Кулиева пообещала разобраться, поскольку проблема, что называется, не на слуху.

 — Почему к нам раньше не обращались? — спросила она. — Я слышу это впервые. Мы направим по этому адресу специалиста, который на месте оценит, есть ли там техническая возможность обеспечить инвалиду доступность среды. Возможно, там надо просто увеличить слой асфальта.

 Спустя пару дней оптимизм Лады Тахировны явно поубавился. Она сообщила мне, что отдел по делам инвалидов направил ходатайство в Приморскую райадминистрацию. Там, дескать, разберутся, составят смету, а необходимую сумму внесут в проект бюджета на следующий год.

 — Нынешний бюджет распределен, ведь уже март, — сказала она. — Разве что кто-то из депутатов горсовета изъявит желание помочь.

 Выходит, смело можно сказать, что городская социальная программа помощи инвалидам в вопросах доступности среды не работает, если еще год надо ждать возможности выйти человеку на свежий воздух из собственной квартиры. При этом прошу обратить внимание: семья Лагуты не сделала ничего такого, что могло бы хоть каким-то образом помешать некоторым соседям. Так по какому же праву эти люди так жестоко и безнаказанно тиранят эту семью?

 Возникает вопрос: почему чиновники, являющиеся госслужащими, которые призваны защищать в нашем городе права и свободы социально незащищенных граждан, так глубоко ушли «в тень», что даже с таким «копеечным» вопросом некуда и не к кому обратиться? А ведь зарплату такие деятели получают в срок. И зарплата эта — не нищенское пособие для инвалида. Нельзя же так бессовестно потреблять, ничего не отдавая взамен.

 К проблемам семьи Лагуты мы еще вернемся. Надо же дождаться ответа из Приморской райадминистрации…

Елена УДОВИЧЕНКО.

yug.odessa.ua

От редактора

На прошлой неделе с подачи регионалов на сессии горсовета был принят так называемый «Народный бюджет» (см. «Юг» за 22 марта, «Раз — бюджет, два — народный»). То есть у народа поинтересовались, если верить, опросили сто двадцать тысяч одесситов, дескать, на решение каких проблем нужно направить деньги? И получили, опять же если верить, более ста восьмидесяти тысяч предложений. Планов — громадье!

Вот только столь масштабная акция (в преддверии выборов?) обошла стороной семью Лагуты. Но вряд ли их скромное предложение, скромная просьба была бы услышана депутатами-благодетелями, депутатами-трибунами в костюмах от «Бриони» и других известных брэндов. Масштаб не тот, не сильно попиаришься на каком-то канализационном люке и бедствующей семье.

Душит злость. Многим «видным» одесским депутатам, большим специалистам по «народному бюджету», раз плюнуть (в том числе в материальном выражении), чтобы помочь решить проблему семьи Лагуты. Но они же привыкли миллионами ворочать: миллион — сюда, два — туда, три — еще куда-нибудь… За этим шелестом миллионов не слышен робкий голос «маленького человека».

Боже, какое позорище! И эти люди без тени смущения снова лезут во власть. Вот бы споткнулись они об условный канализационный люк…

А «народный бюджет», получается, не вполне народный. Семья Лагуты — тоже народ, конкретные жители нашего города, на которых начхать всем этим «социальным» чиновникам, депутатам и другим радетелям за светлое «народное» будущее…

Ольга КОЛОГРЁВА.