К поискам одессита, пропавшего в катакомбах, присоединились экстрасенсы и журналисты (Фото)

САМОЕ ЗАПУТАННОЕ ПОДЗЕМЕЛЬЕ МИРА. Вот уже неделю длятся поиски ушедшего в одесские катакомбы 21-летнего Константина Шарикова. Он спустился сюда 7-го января. Последними, кто его видел, были киевские спелеологи.
Они случайно с ним встретились в подземелье. Потом договорились снова пересечься, но в назначенном месте Кости не оказалось. Киевляне же первыми начали поиски, узнав от матери, что он не вернулся домой и не вышел на связь.
 
Неопытному человеку заблудиться под землей в здешних местах очень легко. Больше сотни лет из шахт под Одессой добывался камень на строительство миллионного города. Точная длина лабиринтов, образовавшихся в результате выработок в районе сел Холодная Балка, Усатово, Нерубайское, до сих пор не известна. Многие специалисты сходятся во мнении, что одесские катакомбы – самые крупные и запутанные системы искусственных пещер в мире, и оценивают их общую протяженность примерно в 2-2,5 тысячи километров. А спелестологи тем временем продолжают исследовать и картографировать все новые и новые участки.

– 8-го января мы закончили исследовать очередной массив в Холодной Балке и нанесли на карту еще 50 с лишним километров подземных ходов. До этого было отснято более 360 километров, но это – далеко не все, – рассказывает член спелестологического клуба "Поиск" Александр Чубарь по прозвищу Доктор, с которым мы собираемся спускаться под землю. – Приходим домой и вдруг узнаем, что как раз в это время здесь парень пропал. Пришлось обратно возвращаться.
 
ХОТЕЛ ПОТЕРЯТЬСЯ СОЗНАТЕЛЬНО?   
 
 Кстати, поисками Кости занимаются именно добровольцы-спелестологи, всего около сотни человек. МЧС в таких случаях только координирует работу, обеспечивает подземщиков светом, связью и отвечает за общий ход операции. Но вниз отправляются только те, кто хорошо ориентируются в подземных туннелях и способны безошибочно определить свое местонахождение и добраться до нужного места. Вход для неподготовленных сейчас – табу. Не дай Бог, еще кто заблудится. Нас в виде исключения пускают под опекой бывалых катакомбников, предварительно записав фамилии, имена и адреса. Наш проводник Александр, медик по профессии, уже 14 лет ходит в известняковые штольни.
 
 Заходим внутрь. Глаза не сразу привыкают к темноте, а ноги то и дело непривычно спотыкаются о камни и неровности. Нас, как зеленых и неопытных, помещают в середину колонны. По мере удаления от входа становится все теплее, а воздух – более спертым. Здесь температура круглогодично держится на отметке 15-17 градусов. Через какое-то время появляется странное чувство внутреннего дискомфорта, а за ним – острое желание поскорее выбраться наружу, но мы и виду не подаем.
 
 Спустя несколько минут добираемся до временной подземной базы "Тернополь". Она – в 500-х метрах от входа. Здесь горит электролампа (наверху работает генератор), установлен военный полевой телефон, есть небольшие запасы питьевой воды и еды. В углу разложены карты, фотографировать которые строго запрещено: подземные выработки приравниваются к военным стратегическим объектам. Из этого штаба выходят в путь и связываются с землей поисковики. На телефоне дежурит мать пострадавшего, Елена Шарикова. Она сама вызвалась администрировать действия спасателей.
 
 – Я до этого в катакомбах  была только на экскурсии, – признается Елена. – А вот Костя, мой сын, ходит сюда уже пять лет. Причем года три назад он начал спускаться без сопровождения. Прошлый Новый год он тоже здесь встречал, с компанией. Но перед этим почти сутки прождал их в одиночку, медитировал или что-то в этом роде. Он у меня вообще не совсем обычный мальчик, но не подумайте ничего плохого. Наркотики он не употреблял.
 
 На третий день поисков примерно в километре от места входа нашли вещи парня: нераспакованный рюкзак с двумя телефонами и едой, часть освещения, верхнюю одежду. А его самого – ни следа.

– Возможно, он решил осмотреться на местности, – высказывает другой участник группы Сергей Кравченко "Навигатор". – Это – одна из самых распространенных ошибок новичков. Судя по найденным вещам, парень был неплохо подготовленным технически, но пошел в разведку налегке, а, значит, всего с одним осветительным прибором. Если он заблудился и свет потух, то вероятность найти свой рюкзак в кромешной темноте у него была нулевая. Но не исключено, что он сознательно хотел потеряться. В таком огромной подземелье это – проще простого.
 
ПРАВИЛО ОДНОЙ РУКИ  
 
 Надежный и  долговечный свет – главное кредо спелеолога. У нас в руках – китайские фонарики, а у "Доктора" – мощная карбидная лампа. Вещество в специальном резервуаре выделяет газ, которого хватает минимум на восемь часов – удобно и абсолютно безопасно. Тара негерметична, фонарь взорваться не может.
 
 Кроме Костиной матери и спелестологов, на базу прибыли двое экстрасенсов.
 
 – Я утром проснулась и почувствовала, что нужно ехать, – объясняет биоэнергетик Татьяна, – хотя в результате на 100 % не была уверена: один очень сильный коллега сообщил, что сегодня Костю все равно не найдут.
 
 Тем не менее, люди, обладающие, по их словам, сверхъестественными способностями, внимательно изучают карту, а затем тыкает пальцем на один из отдаленных районов, осмотренный спелестологами уже не один раз – мол, Костя точно где-то здесь, его просто плохо искали. Что ж, отправляемся туда. Заодно берем с собой фрагмент карты, чтобы отметить пройденный квадрат. На осмотр небольшого, если судить по схеме, участка размером в два спичечных коробка, ушло более четырех часов. На некоторых отрезках пути приходилось передвигаться на четвереньках, а в двух особо сложных местах даже ползти по-пластунски.  Сеть подземных лабиринтов в районе Холодной Балки считается второй по протяженности в Одессе после усатовской, но гораздо менее изученной. Впрочем, до сих пор бытует мнение, что между ними существует связь.
 
 – Бывалые спелестологи, а ныне достаточно уважаемые люди на полном серьезе обсуждают связь крупнейших одесских систем в едином комплексе, – говорит начальник аварийно-спасательной службы ГУ МЧС в Одесской области Анатолий Павлов. – В архивах секретных служб, поговаривают, даже есть карты переходов. Вот я, например, совершенно точно знаю: эта система соединяется с катакомбами на противоположном берегу лимана, хотя многие сейчас говорят, что это – миф.

Специфика Холодной Балки в том, что здесь нет многоярусных переходов, выбраться из которых крайне сложно, но весомая часть их частично или полностью затоплена, труднодоступна и до сих пор не нанесена на карту. А широкие и просторные вначале центральные галереи очень быстро сужаются  до извилистых, сильно заваленных отверстий, в которых с трудом можно пробираться боком или ползком. Стоило нам лишь попробовать, в виде эксперимента, двигаться по правилу одной руки, в действенность которого мы, как и многие обыватели, свято верили, как мы моментально очутились в совершенно непролазных дебрях и вынуждены были вернуться.
 
 – Более того, если вы попытаетесь таким способом искать выход, правило одной руки может сыграть с вами злую шутку, – приоткрывает секреты лабиринтов наш спутник. – Нет никакой  гарантии, что, начиная где-то с середины, вы станете двигаться не по внешней стенке, а по закольцованной внутренней и в итоге будете тщетно крутиться на одном месте. Зная об этом, опытный поисковик чаще всего с первого попадания верно определяет район, по которому бродит заблудившийся. Но на этот раз все не так.

Гораздо надежнее при походах в искусственные пещеры пользоваться совокупностью правил и признаков. К примеру, отметины от ударов лома на потолке, как правило, направлены вглубь катакомб, а нумерация участков на стенах идет в порядке возрастания. Существуют и специальные международные знаки: квадрат обозначает тупик, крест в окружности – параллельные коридоры, образующие  кольцо. Потому  знающий человек ориентируется в подземельях почти так же легко, как и жители в больших городах. Ребята не скрывают, что так упорно ищут пропавшего еще и потому, что опасаются: в случае трагедии власти могут ввести запрет на хождение под землю. Так уже было в 1970-м году. Тогда на боеприпасах, которых до сих пор немало в выработках, подорвались дети.
 
ТАК ДОЛГО ЕЩЕ НИКОГО ТУТ НЕ ИСКАЛИ  
 
 А вообще такой длительной спасательной миссии никто из специалистов не помнит. Обычно человека находят в течение нескольких часов. А тут – целая неделя!
 
 – Был, правда, один случай, в Ильинке, на противоположной стороне лимана – человек пропал. Ни живым, ни мертвым его так и не нашли. Но это был 1967-й год. Тогда и карт не было, да и поисковиков, как таковых, тоже. А тут хочешь, не хочешь, в мистику поверишь.
 
 Трижды тщетно исходив и излазив все закоулки и тупики, на которые указывали экстрасенсы, мы поднимаемся наверх. Всю дорогу биоэнергетик Владимир недоуменно пожимал плечами. Уже на поверхности он неожиданно нашел объяснение своей неудачи. Оказывается, ему мешали мы.
 
 – Вы под землей – случайные люди, – вдруг заявил он. – Своей болтовней и постоянными расспросами вы мне мешали сосредоточиться, и я перестал слышать внутренние голоса и потерял энергетический контакт с Константином.
 
 Тем временем около главного входа в катакомбы МЧСники развернули образцово-показательный штаб: с медсанчастью, полевой кухней и столовой на сто человек. Здесь нам сообщили, что в ближайшее время ожидается прибытие спасателей из других регионов.

http://od.vgorode.ua