Медсестра-нянечка пациенту почти… отгрызла ухо. Фото

Наша газета не раз писала о проблемах и недостатках в работе специализированных интернатов. В частности, в статье «Факты не подтвердились? Но вопросы-то остались…» («Юг» за 17.02.2011 г.)

речь шла о работе государственной комиссии, созданной распоряжением Президента Украины Виктора Януковича.
Ее возглавил правозащитник Максим Мелецкий. Проверке, в частности, подверглись Новосавицкий психоневрологический интернат и геронтологический центр в селе Мирнополье Одесской области.
Недавно у нас появилась возможность пообщаться с Максимом Мелецким, который пришел в редакцию «Юга».

 «Медсестра-нянечка пациенту почти… отгрызла ухо»
— Наши читатели знают, что вы правозащитник. Расскажите немного о себе.
— Родители бросили меня, когда мне было два месяца, и я рос в херсонском интернате. Затем еще в нескольких аналогичных заведениях. Пока жил в Херсонской области, официальную опеку надо мной оформила одна женщина. Но впоследствии в силу ряда обстоятельств опекунства ее лишили. Более подробно на эту тему говорить не буду…
После этого меня отправили в днепропетровский дом-интернат для детей-инвалидов, где я жил с шестнадцати до восемнадцати лет. Там мне пришлось столкнуться с многочисленными фактами насилия над несовершеннолетними: их избивали, оказывали морально-психологическое давление. Не упускали случая посмеяться над инвалидностью — дескать, ты никто и звать тебя никак. Хотя дети там умственно были абсолютно здоровы, но имели физические недостатки. Тогда, будучи шестнадцатилетним, я впервые обратился в прокуратуру — началась моя борьба за права человека, которая продолжается до сих пор.
Благо в то время нашлись люди, которые меня поддерживали и отправляли эти письма-жалобы. Я и не предполагал, что борьба за человеческие права превратится в настоящую войну.
— ?!
— Руководству интерната не нравилось, что по нашим жалобам (к тому времени мы объединились с ребятами) приезжали проверяющие из СЭС, обнаруживая грубые нарушения санитарных норм. Руководству интерната, естественно, это не нравилось — на меня давили.
— Вы говорили, что воспитанников интерната избивали…
— Как я теперь понимаю, некоторые сотрудники получали от этого моральное удовлетворение, не без элементов садизма. Ведь человек, которого ударили, переживает не только физическую боль, но и моральную. Моральные травмы остаются надолго. Вначале это коснулось и меня, но я не позволил работникам интерната долго получать такое «удовлетворение».
Я уже говорил, мы начали объединяться с другими ребятами. Правда, многие из них не выдержали прессинга и в дальнейшем, когда дошло до показаний компетентным органам, от своих слов отказались. Морально-психологическое давление на нас оказывала не только администрация интерната, но и управление социальной защиты Днепропетровска. Тем не менее борьба дала некоторые результаты: издеваться стали меньше, реже унижали и оскорбляли. Хотя коренных изменений не произошло.
Уйдя из интерната, я продолжал интересоваться судьбой ребят, контролировал, соблюдаются ли их права. Так, в днепропетровском доме-интернате были выявлены ужасающие факты. Был сильно избит Игорь Марченко, пострадавший к тому же от… укусов младшей медсестры-нянечки. Она почти отгрызла ему ухо! Это при том, что Игорь страдал серьезным заболеванием и нуждался в постоянном медицинском досмотре. В частности, требовалось регулярно менять и промывать ему дренажи, что поручили делать… воспитаннику интерната. Словом, медицинского обслуживания там не было. Игорю не оказали никакой помощи, а избиение и прокушенное ухо еще больше ухудшили его состояние.
Несмотря на то, что факт избиения подтвердила судмедэкспертиза, милиция и прокуратура закрыла на это глаза. По моему мнению, все дело в коррупции, и скрыть это было выгодно не только интернату, но и прокуратуре. Если бы правоохранительные органы тогда реально оценили сложившуюся ситуацию, многие работники интерната оказались бы за решеткой.
Игоря госпитализировали, врач упорно боролась за его жизнь, но спасти не смогла. Болезнь прогрессировала, он умер в августе прошлого года на операционном столе.
— Вы обнародовали этот случай?
— Меня пригласили принять участие в ток-шоу Савика Шустера, где я познакомился с Анной Герман. Она стала единственной, кто согласился разобраться в этой теме и помочь. Нашла в себе силы бороться за права людей, живущих в закрытых медицинских заведениях. Спустя некоторое время я стал ее помощником как народного депутата. Сейчас Анна Герман — заместитель главы администрации президента, я по-прежнему поддерживаю с ней контакт.
Однажды нам стало известно о факте убийства подопечного и о многочисленных нарушениях прав человека в психоневрологическом муж-ском интернате в селе Новосавицкое Великомихайловского района Одесской области. Мы узнали об этом благодаря общественной организации «Комитет по борьбе с организованной преступностью и коррупцией».
На тот момент поступило уже множество сигналов об этих нарушениях в различные контролирующие органы, но круговая порука среди чиновников, ведающих интернатскими заведениями, была непробиваемой. Это позволило бывшему директору Новосавицкого интерната Валентине Стукало оставаться безнаказанной. По моему глубокому убеждению, она виновна в смерти подопечного и пыталась скрыть факт его гибели (об этом «Юг» писал в вышеупомянутой статье. — Авт.).
Я рассказал об этом Анне Герман, позднее она пригласила меня в администрацию Президента Украины. 22 декабря прошлого года на заседании общественной организации «Гуманитарный совет» при Президенте Украины я рассказал о фактах насилия в закрытых лечебных учреждениях и попросил Виктора Януковича создать комиссию по проверке таких заведений.
Накануне я снова был на передаче у Савика Шустера, где также рассказал об этих фактах. Узнали об этом и представители международных организаций — ЮНЕСКО и ЮНИСЕФ, — принимавшие участие в телепрограмме.
В итоге такая комиссия была создана. В ее работе также приняли участие общественные организации, возмущенные фактами насилия в специнтернатах.
«Я передал письменный отчёт Президенту Украины»
— Первая наша поездка была в Одесскую область, — продолжает Максим Мелецкий. — Губернатор Эдуард Матвийчук дал поручение своим подчиненным содействовать нам и сказал: «Проверяйте. Если выявите факты, о которых мне не доложили мои подчиненные, разговор будет серьезным».
За две недели наша комиссия проверила одиннадцать таких учреждений. Десять из них подчиняются Главному управлению труда и социальной защиты населения, еще один — управлению образования облгосадминистрации.
Мы проверяли факты насилия и злоупотреблений в применении аминазина и галоперидола. По утверждению медиков, эти препараты тяжелые, но не относятся к категории наркотических или психотропных. Это «просто нейролептики». Вместе с тем применять их без назначения психиатра нельзя. Мы провели расследование, кем и на каком основании назначались эти препараты. Грустно об этом говорить, но из десяти интернатов, которые мы проверили, только в двух есть психиатры, а должны быть во всех.
Нам также известно, что в Новосавицком интернате на должности врача работал человек по фамилии Ткачук, который не имел медицинского образования. Вместе с тем он позволял себе «закалывать» подопечных этими самыми нейролептиками.
— Насколько опасно применение этих препаратов?
— Большие дозы могут привести к смерти. У человека закатываются глаза, все тело «выкручивает». Мы как правозащитная организация будем обращаться с соответствующим запросом в Кабинет министров — действие этих препаратов необходимо тщательно изучить и, возможно, отнести к категории психотропных. Не говоря уже о том, что в некоторых интернатах отсутствовала лицензия на применение ряда других медикаментов.
Выявлены случаи, когда в личных делах подопечных отсутствовали документы, удостоверяющие их личность. Именно в этом лидировал Новосавицкий интернат: не было паспортов пациентов, свидетельств о рождении, а также сведений о жизни людей до интерната. Возникает вопрос: чем занималась бывший директор интерната Валентина Стукало и насколько целесообразно было ее назначение?
— Ее сняли с должности по результатам расследования вашей комиссии?
— Нет, раньше, в декабре прошлого года. Комиссия работает сейчас. Назначение нового директора Алексея Кравченко немного задержалось, и это вызвало у нас беспокойство. Мы выясняли причины, нам объяснили, что кандидатуру утверждает сессия областного совета.
Новосавицкий интернат мы проверяли дважды: в декабре, когда Кравченко только стал директором, и в феврале. Наметились позитивные изменения. В частности, приводится в порядок документация подопечных, расширены и утеплены их жилые комнаты. Новый директор собирается восстанавливать пищеблок.
Тем не менее пресса критически относится к назначению Кравченко из-за его предшествующего места работы в милиции. Мне кажется, что основной фактор все же не предыдущее место работы, а  то, как он относится к пациентам.
Их законные права охраняются Конституцией Украины. Нельзя делить общество на больных и здоровых.
— Мы видели вас рядом с Президентом Украины во время его февральского визита в Одессу…
— Я передал ему письменный отчет о проведенной нами работе со своей оценкой ситуации в специнтернатах. Оценка — «удовлетворительно». Объясню, почему. Хотя недостатков выявлено очень много, в регионе имеются четыре специнтерната, где работа ведется на должном уровне. Это Ананьевский и Красноселский детские дома-интернаты, одесские геронтологический интернат и детский интернат на улице Макаренко. По пятибалльной системе мы поставили им оценку «пять с плюсом».
Комиссия работала две недели. Каждый интернат получит справку о выявленных нарушениях. По некоторым учреждениям мы инициировали внеочередную проверку КРУ. Зафиксированы также нарушения, в которых должна разбираться прокуратура. Кроме того, ситуация в интернатах отныне будет под постоянным контролем общественных организаций. И самое главное, благодаря работе комиссии вскрылись такие факты, о которых мы раньше и не подозревали. Кому могли пожаловаться эти несчастные люди, если их считали неадекватными, а право разговаривать с ними мог дать только опекун (то есть директор интерната. — Авт.). В закрытых интернатах над ними могли издеваться и даже убить, и никто об этом бы не узнал.
Пациенты нуждаются в переосвидетельствовании
— Наша газета приводила общеизвестный факт об избиении Вячеслава Чебана в новогоднюю ночь в Новосавицком интернате…
— От него поступило заявление, что его избили. Новый директор направил Чебана в областную больницу, где он находился на лечении. По мнению некоторых врачей, в частности рентгенолога, пациент симулировал. Я разговаривал с директором интерната, он того же мнения, сказал, что Чебан самостоятельно пришел к нему в кабинет по вызову.
— Но к тому времени когда он встал на ноги, прошел месяц. Его лечили, проводили необходимые процедуры. Может, это дало результат?
— Мне тяжело сказать, кто прав, а кто виноват. С одной стороны, медики говорят, что это была симуляция, с другой — в больнице-то он лежал. Так ли его избили, как он рассказал, или нет, я пока разобраться не могу.
Вместе с тем есть видеоматериал, где Валентина Стукало, бывший директор интерната, дает интервью, во время которого подтверждает, что сотрудники приносили в интернат алкогольные напитки, избивали подопечных и оказывали на них психологическое давление. Эти показания приобщат к материалам уголовного дела, которое возбуждено прокуратурой по части
2 статьи 191 Уголовного кодекса.
Например, директору интерната вменяют в вину то, что на сельскохозяйственных и других работах в интернате использовался труд людей, которые официально считаются недееспособными. Им денег не платили, их зарплаты Стукало присваивала. Сейчас прокуратура проверяет факты злоупотребления служебным положением, а также избиения подопечных интерната.
Отмечу, именно от директора многое зависит: питание, условия содержания подопечных. Однако Стукало не навела порядок даже после того, как ее освободили от должности директора, оставив исполняющей обязанности.
— Как вы поддерживаете связь с пациентами интернатов, ведь остается опасность того, что их жалобы к вам могут и не попасть?
— Есть общественная правозащитная организация «Комитет по борьбе с организованной преступностью и коррупцией», которая в Одесском регионе насчитывает около двухсот человек. Они информируют нас о выявленных нарушениях. Благодаря им «тема» из закрытой превратилась в открытую, попала в СМИ и стала достоянием общественности.
— Правда, что у людей, живущих в специнтернатах, отбирали мобильные телефоны?
— Правда, но это было до начала работы нашей комиссии. Мы настояли на том, чтобы телефоны не отбирали.
— Вас могут обмануть, сказав, что у людей не было денег на счету.
— Нельзя недооценивать возможности пациентов. Они прекрасно умеют пользоваться мобильными телефонами и знают функцию «перезвони мне».
— Некоторые чиновники, например, начальник управления по связям с правоохранительными органами Одесской облгосадминистрации Сергей Тронько, уверены, что от тюрьмы подопечных спасает только их статус недееспособных.
— Общественная организация «Комитет по борьбе с организованной преступностью и коррупцией» и ассоциация, которую я представляю, будут инициировать создание независимой комиссии по определению дееспособности подопечных. Со специалистами мы выясняем, как должна пройти процедура переосвидетельствования.
И еще. По инициативе председателя Одесской областной госадминистрации будет создан координационный совет, в который войдут общественные организации. На его заседаниях с участием сотрудников правоохранительных органов рассмотрят жалобы. Я предложил создать в совете комиссию, которая в случае необходимости сумеет оперативно выезжать на места. В ее состав вошел, в частности, Георгий Блощица — заместитель руководителя «Комитета по борьбе с организованной преступностью и коррупцией».
Вместе с тем этот координационный совет нельзя воспринимать как панацею. Может случиться, что в него войдут и «карманные» общественные организации.
Беседу вела

Елена УДОВИЧЕНКО.
yug.odessa.ua