Одесские СМИ: Время собирать. По волнам нашем памяти

Молодость, молодость… Беззаботное время, когда кажется, что все мечты сбудутся. Помню, как мы радовались, когда дирекция школы купила электрогитары, ударную

 установку, микрофоны. И у нас в школе был организован вокально-инструментальный ансамбль. Подготовленный репертуар «принимала» комиссия во главе с завучем школы.

Почти каждую субботу в школьном спортзале проходили вечера отдыха — танцы, на которые мы собирались (наряжались!), словно Наташа Ростова на свой первый бал. Естественно, танцам предшествовала тематическая программа или конкурсы. Но уже само появление школьного вокально-инструментального ансамбля было неким прорывом (если помнить, в какой стране тогда мы жили), ведь дискотек в то время не существовало. В городе была одна-единственная танцевальная площадка, работавшая в летнее время в парке отдыха.

В остальное же время танцы проводили в Доме культуры, куда нас, школьников, понятное дело, не пускали из-за возраста.
С воспоминаний о танцах, первых свиданиях, первых поцелуях мы с Игорем Гринштейном вновь начинаем «плыть» по волнам нашей памяти…
— Игорь, помнишь: быстрые танцы сменяли медленные…
— Совершенно верно.
— А где в Одессе в твое время были танцплощадки?
— Например, в парке Шевченко — там была главная танцплощадка. И в клубах. Во всех клубах проводились танцы по выходным дням. А клубов в Одессе было много.
Я предпочитал портклуб: мимо нынешнего Литературного музея, затем по ступенькам спускаешься вниз — с левой стороны.
Знаешь, в то время я очень плохо танцевал. Девчонки меня учили и одновременно хихикали надо мной. Танцевали вальс, чарльстон, рок-н-ролл не умели, это ребята постарше «выделывались» (а на танцах его вообще не играли, нельзя было…).
В одних клубах играл ансамбль, в других танцевали под грамзаписи с усилением. Были и оркестры, их в Одессе тогда вообще-то много было. Например, в кинотеатрах, перед сеансом выступали.
На улице Карла Маркса, ныне Екатерининской, находился кинотеатр имени Фрунзе — там играл оркестр и выступали певцы с певицами. Как раз музыкантов-то было много.
— Юность — время первой влюбленности, первого поцелуя… Кстати, Игорь, а где в Одессе обычно назначали свидания влюбленные пары? Ведь в каждом городе были такие знаковые места. Как распределялись, так сказать, эти места по районам?
— Оля, тогда особо районов-то этих не было. Поселок Котовского еще не построили, Таирова тоже не было. Только-только начали застраивать Черемушки. Поэтому вся жизнь в Одессе кипела в центре города — в основном все происходило там.
Назначали свидания на Соборке, у памятника Воронцову, у входа в Оперный театр стояли мальчики с букетиками цветов, на бульваре у Дюка, у памятника Пушкину. Это те места, где по крайней мере я назначал свидания.
Что делали? Кафе было раз-два и обчелся, некуда зайти и выпить чашечку кофе. Было несколько ресторанов, все остальное — столовые. И мы просто гуляли.
В скверах сидели на скамейках и целовались. В лучшем случае ходили в кино. Желательно было купить билеты в последний ряд! Вот так бесхитрост-но это происходило. Летом, естественно, вдоль моря гуляли. Все это влекло, было жутко интересно, чуть-чуть запретно.
…В один прекрасный момент, как говорится, повеяло Западом — появились коктейли. Само слово «коктейль», с Запада занесенное, вписывалось в такой ряд: кока-кола — жвачка — виски. Мы уже знали эти слова — были же иностранные фильмы, да и мы кое-что читали. Смешно, но в журнале «Крокодил» «нехорошие» американцы обычно ассоциировались с «нехорошим» словом «кока-кола». И так далее, сама понимаешь.
— И вдруг коктейли появились в натуре!
— Они появились сначала в двух кафе «Мороженое» в центре города. Это были молочные коктейли с добавлением ликера. Подавали их в… граненых стаканах.
— Серьезно?
— Да! В стакан вставляли соломинку. Лично мне коктейль не понравился.
— А детям разрешалось?
— Ну попробовать! Родители покупали. Ликера там было немного. Но все равно он был жуткого вкуса. Мне о-ч-е-н-ь не понравился коктейль розового цвета.
И вот молодежь сидела в кафе и через соломинку потягивала коктейль. Картинка еще та была. Зато это считалось невероятно «круто»! А если и с сигаретой «Мальборо»…
— Что, уже были такие сигареты?
— А вот их можно было купить в Одессе всегда. Моряки, вернувшиеся из дальнего плавания, привозили сигареты, джинсы, которые почему-то в Одессе назывались тогда «доки», говорили, что это одежда докеров, напитки на продажу.
— Коктейльчик потягиваешь, сигаретку покуриваешь…
— На Греческой площади был магазин «Филателия». Так вот, рядом с ним, напротив, всегда стояла кучка каких-то людей, якобы продававших марки с рук, что тоже нельзя было делать. Тем не менее… Но кроме этих марок, там можно было купить ино-странные сигареты, американские — в то время для нас все сигареты были американскими. Они стоили очень дорого.
И вот с такой сигаретой, с коктейлем в граненом стакане в кафе «Мороженое» сидела «золотая» молодежь! Это было очень забавно, вернее, забавно сейчас вспоминать об этом. Тогда это было весьма и весьма «круто»!
Еще одно новшество того времени — по Дерибасовской начали гулять с транзистором. Ох, ах — ты что?! Хозяин транзистора включал его на полную громкость: все завидовали, оборачивались, восхищались! Причем когда появились рижские спидолы, а они были достаточно большие, не очень-то удобно нести, но все равно — ходили и с ними, своя ноша не тянет! С одной стороны, под ручку с девушкой, с другой — транзистор в руке. А если этот парень был еще и стилягой…
— Кстати, о стилягах. Уж не был ли ты одесским стилягой?
— Нет! Более того, я говорил маме: «Я никогда не буду стилягой!».
— А почему? Такой правильный?
— Я же в то время был пионером! А стиляги — это нечто западное. Нас ими пугали, говорили: это очень ужасно! Их высмеивали, на них рисовали карикатуры.
На той же Соборке, на центральной аллее, были установлены стенды, так называемые «Окна сатиры». Кстати, на Дерибасовской угол Екатерининской (дом «Антарктики») в витринах внизу под стеклом тоже размещали сатирические рисунки, карикатуры.
Так вот, на Соборной площади в «Окнах сатиры» вывешивали рисунки (даже тогда они мне казались примитивными), вы-смеивающие стиляг, пьяниц и каких-нибудь прогульщиков. Стиляг изображали с большими губами, в узеньких брючках-дудочках, коротких, чтобы носки были видны, и в огромных ботинках на толстой подошве.
Но самое главное — обнародовались фамилия и домашний адрес конкретного стиляги. Для меня, ребенка, это было по-настоящему ужасно — с идеологической точки зрения. Сейчас я понимаю — это вообще было ужасно называть фамилию, домашний адрес человека, который позволил себе отличаться от всех остальных. Одеждой, прической, музыкой, танцами…
Стиляги, конечно, были интересными товарищами. Я был еще мал, когда они появились в Одессе. Может быть, стиляг в нашем городе было больше, чем где-либо в Союзе. У стиляг должна была быть импортная шмотка…
— …а с этим в Одессе проблем никогда не было — порт, моряки…
— Причем Одесса была же наводнена иностранными моряками. Помимо наших, в Одесский порт заходила масса иностранных судов. Это уже потом построили Ильичевский и Южный порты.
И все моряки гуляли по Одессе. Фарцовщики «вылавливали» их и покупали у них импортные вещи, сигареты, жвачку.
— Я вот тоже свои первые джинсы купила у знакомого фарцовщика в Ленинграде за углом магазина «Березка».
— В Одессе таких вещей всегда было много. Да и наша китобойная флотилия приходила.
Приходила «Слава» с капитаном Соляником, ставшая потом «Советской Украиной», обычно в мае. И где-то в июле — месяц надо было морякам отдохнуть и прогулять часть заработанных денег — на толчке появлялись вещи, привезенные на продажу. Богатейший выбор!
— А девочки с иностранными моряками прогуливались по городу? Их не подвергали остракизму? В «Окнах сатиры» не пропечатывали?
— Да нет, девочки в то время не ходили с моряками, позже. Тогда это было табу — нельзя. С иностранцами вообще нельзя было особо общаться, если знаешь…
— Да уж знаю, помню…
— Поэтому, конечно, никаких особых контактов не могло быть, открытых, по крайней мере.
— А когда у тебя появились первые джинсы?
— Наверное, в классе девятом.
— На толчке купили?
— А где же еще?! Не в магазине же! Мне их купили родители — светло-голубые, очень тонкие джинсики.
— Это был предмет твоей гордости!
— Ну естественно! Модная шмотка! У нас же что было в магазинах? Вещи фабрики Воровского. Стояли ряды серых пальто и серых костюмов. В обувной магазин и заходить-то страшно было.
Безусловно, джинсы я берег, не на каждый же день купили, что ты! На праздники, на свидания. Потом появились плащи из болоньи, нейлоновые рубашки. Носки с резиночкой…
— ?!
— Зря смеешься. Раньше носки были без резиночки, советские носки. Они сворачились в трубочку. Приходилось взрослым пользоваться специальными подтяжками для носков: вокруг икр ног резинка и к низу от нее свисала «зацепочка», которая пристегивалась к носкам.
— Как говорится, легкость мысли необычайная: Игорь, а ты помнишь свою первую любовь?
— Конечно, помню. Девочки занимают особое место в моей жизни!
— Насколько особое?
— Очень особое! Первая детская влюбленность случилась со мной в первом классе, в семь с половиной лет. Первая заинтересованность девочкой выразилась в том, что я набрал в школе мелки и на всех стенах нашего двора написал: «Лина дура!».
— А девочка-то поняла, что это твои «знаки внимания»?
— А как же?! Потому что буквально через день рядом с моими надписями появилось «Игорь дурак!». Это была любовь!
— Большая и чистая!
— Потом ее папа меня поймал и заставил стереть эти надписи. Но поскольку их было очень много, до всех «признаний в любви» руки не дошли!
— Это детство, а более-менее «внятную» первую любовь помнишь?
— Помню. В девятом классе. С этой девочкой мы учились в одной школе, пятьдесят восьмой. Открою «тайну»: впоследствии она стала моей первой женой. Мы с ней четыре года встречались, как тогда это называлось. Поженились, прожили три месяца и благополучно… разошлись. Наверное, так надоели друг другу за годы встреч! Здесь уже были свидания, цветы, поцелуи…
— Ну, естественно…
— Нет-нет, «естественно» ты зря говоришь. Потому что естественно как раз не было. Были именно поцелуи, обжимания взаимные. И все. До свадьбы. Ну не принято было по-другому…
Со второй женой Людмилой мы не встречались вообще. И тридцать пять лет живем, ты же знаешь. Это к вопросу о том, нужно ли познать человека, прежде чем жениться.
— У каждого бывает по-своему, у каждого своя судьба. И слава Богу.

Ольга КОЛОГРЁВА.

yug.odessa.ua