Лев Винокур и Одесский филармонический сыграют неизвестного Роберта Шумана

Рассказывает известный пианист Лев Винокур (Россия - Германия), который 25 26 мая в Большом зале Одесской филармонии вместе с Национальным Одесским филармоническим

оркестром под управлением Хобарта Эрла исполнит произведения Роберта Шумана - как известные, так и возвращённые ими из небытия:

- Огромные радость, счастье и восторг появиться в Одессе через двадцать четыре года. За прошедшие три дня столько всего переделано, столько всего увидено! Самое главное, что люди тут хорошие. Я приехал с друзьями, людьми из Чехии, из Германии, совершенно чужими Одессе. И они здесь совершенно в упоении. Восторг невероятный.

Сам я родился в Ленинграде, но родители мои из Одессы, и я сюда всё время возвращался, здесь у бабушки жил на Ласточкина, теперь Ланжероновская. После смерти бабушки я жил у дяди в переулке Дмитрия Ульянова, сейчас это Канатный переулок. Я очень хотел вернуться в это место. И гостиница прекрасна. Замечательно всё: и сервис, и приветливость, исполнительность, разговор. Если и концерт будет, как всё остальное (стучит вместе с Хобартом Эрлом по дереву), счастью конца не будет.

Еще в 2003 году я записал Полное собрание фортепианных произведений Шумана в жанре этюда. Критика и публика приняла это настолько хорошо, что я начал заниматься Шуманом и выяснил, что гораздо больше есть у него музыки для фортепиано с оркестром, чем знают. Есть фортепианный концерт ля минор, его играют всё время. Есть две поздние пьесы: опус 92-й и опус 134-й.Ашкенази их играл, Рихтер когда-то записывал. Но оказалось, что Шуман написал или оркестровал ещё семь сочинений. И все манускрипты, все рукописи сохранились. Одна из этих рукописей -уникальный факт - хранится в библиотеке Петербургской консерватории и лежит она там с 1845 года мертвым грузом. Никто никогда её в руки не брал, не интересовался. Она архивирована, и музыковеды о её существовании знали. И вот благодаря ленинградским контактам мне удалось получить копию этой партитуры - это шумановская оркестровка концерта немецкого автора, жившего в Петербурге, кстати, бывавшего в Одессе. Он был инспектором императорских учебных заведений, в том числе и Ришельевского лицея в Одессе, и позже основанной Второй гимназии. И он их все раз в год объезжал.

Потом удалось найти рукописи концерта, который сейчас называется Юношеский, а тогда он был задуман как фа мажор для фортепиано с оркестром. Очень забавные листки, написанные Шуманом сверху донизу. У меня вот копии есть.
(Л.Винокур демонстрирует эти копии.)

Человек писал явно с бокалом и, положив руку посередине листа. Музыка не просто забавно написана, она ещё в хорошем смысле слова весёлая, жизнерадостная, оптимистическая весёлая музыка. И вот этот фаминорный концерт был первой пьесой, которую я собрал воедино и дооркестровал - я ничего не досочинял. И в 2007 году в Германии мы играли премьеру этого концерта.

К нему потом пришли остальные сочинения. И чтобы этого добиться, нужно было обязательно иметь рукопись.

Очень интересно, к примеру, третье сочинение, которое мы играем - фантазия ля минор. В 1841 году Шуман написал то, что ему хотелось: не старомодный трёхчастный концерт, а сочинение виртуозное, одночастное, короткое, чтобы людей не мучить продолжительностью. Он в 1841 году достиг того, чего удалось добиться Листу только через двадцать лет. То есть четыре части в одной. Никогда никто это тоже не играл, хотя в 1996 году в Германии была издана факсимильная партитура этого сочинения. Это по-настоящему хорошая музыка.

Обычно, когда находят какие-то раритеты, на самом деле музыка бывает очень скверная. Я всегда говорил, что не бывает незаслуженно забытой музыки. А в данной ситуации я сам был удивлен: это музыка автором просто оставлена. Он увлекался, явно холерик был по характеру. Работал над чем-то две недели, и если не получалось, откладывал куда-то в стол и уже никогда не заканчивал. Эта фантазия была написана в течение десяти дней - с 4 по 14 мая 1841 года. Но не нашлось людей, кто бы её играл и время было очень неподходящее: люди были очень консервативны, никто не хотел новых идей, никто не хотел новшеств.

(Окончание следует)