Руководитель одесских «Масок»: «На больную мозоль надо наступать»

Художественный руководитель и режиссёр одесской театра "Маски" Георгий Делиев в бурное время празднования четвертьвекового юбилея кое-что вспомнил и поразмышлял о вечном - то есть о "Масках"

- В Одессе были три студии пантомимы. Студия Леонида Заславского, её воспитанники Борис Барский, Володя Комаров. Я и Саша Постоленко - мы ученики Володи Цыбина, эта студия называлась "Чудаки". И Юзеф Фельдман, он воспитал Наташу Бузько. Это были три такие очень мощные, конкурирующие студии. Каждая пыталась создать что-то новое, авангардное.

Вообще, пантомима это такой вид искусства. Особенно в то время. Было очень непонятно. Его боялись власти, КГБ, какие-то партийные органы. Потому что театр без слов - он может пониматься как угодно. В то время официальные лица очень боялись этого. Ничего такого крамольного мы не пытались создавать. Тем не менее, можно было рассматривать это как угодно. Это не было такое официальное искусство. Поэтому мы находились всё время в подполье таком. Но иногда мы играли такие концерты на "Студенческих вёснах",на фестивалях. Каждый год каждая из этих студий выпускала новую программу, на которую приходили друзья, в основном, и как-то так старались друг друга переплюнуть. Мы приглашали к себе в гости всех артистов театров без слов, актёров пантомимы, сольных исполнителей, для того, чтобы они проводили мастер-классы.

Мы устраивали после этого чаепития, иногда даже вино пили. И вот так общались, напитывались этими знаниями, опытом великих мастеров.

Кроме того, в Одессе был первый в Советском Союзе клуб пантомимы. Возглавлял его Александр Галяс, который очень много писал о пантомиме и по-прежнему пишет. Очень поддерживал нас.

В 84-м году, когда мы были приняты в Одесскую филармонию, то были уже настолько опытны, что задирали нос и считали себя законченными артистами. Но жизнь нас начала немножко так ударять. Нас сразу же с первой программой послали в сёла, в "Прибалтику" - в пригороды Балты. Там приходило по пять, по десять человек на концерты, которые ничего не понимали, ужасно ругались, и были разочарованы. И буквально спустя год, благодаря усилиям Валентины Михайловны Прокопенко, нашей "мамы", заведующей концертным отделом филармонии, нас стали отправлять на фестивали, например, на Международный фестиваль молодёжи и студентов в Москве, в 85-м году. Мы его посетили. Стали лауреатами. Стали дипломантами различных конкурсов. И как-то с той поры у нас всё стало на вот такой высокий уровень, мы заняли достойное место.

Наш первый спектакль назывался "Белое и чёрное и пёстрое", потому что первое отделение - "Белое и чёрное", а второе - "Пёстрое".

Наверное, сюжеты, образы, персонажи наших фильмов конфликты и те, проблемы, которые созданы, вернее, которые отображались в них - они общечеловечны. Они понятны. Можно быть кем угодно по национальности и полу, в равной степени это затрагивает и возраст, и даже дети совсем маленькие, которые ничего не понимают, тем не менее, какая-то внутренняя правда, когда дети доверяют, она есть. И пожилые люди смотрят. И люди в зависимости от своего душевного и умственного состояния всегда что-то найдут, какой-то пласт будет затронут. Наверное поэтому "Маски" смотрят до сих пор. Мы всегда пытались понять, что интересует людей, те темы, которые их тревожат, то, о чём думают, но боятся говорить, то, о чём говорят и не боятся говорить. Вот всё-всё самое актуальное. Вот это надо понять, зацепить как-то и потом придумывать пародию на эти темы, на больные вопросы. На больные мозоли надо наступать. И вот мы наступали. В то время про оперу было смешно, потом про криминал - он давал хороший кладезь для фантазии.

Был даже такой момент. В 2000-м году мы подписали договор о намерениях с одной немецко-английской телекомпанией. Они хотели, чтобы мы производили для Германии и Англии "Маски-шоу",но на темы общеевропейские, чтобы это было понятно немцам, французам, англичанам, итальянцам и так далее. Дали нам редактора. Он говорит: давайте про "новых русских" - в малиновых пиджаках, о том, как они приезжают в Германию, и как они себя нагло ведут. Я говорю, что это просто дурной вкус. 2000-й год, ну, в начале девяностых уже так обшутили эту тему, что дальше уже некуда. А он говорит: нет, для Германии это самое оно. Немцы, они озабочены приездом большого количества русских имигрантов, в том числе из Казахстана, очень много шуток по этому поводу. Но поскольку это такое государство, где соблюдают политкорректность,- а "Маски" всегда были на грани, иногда даже переступали эту грань политкорректности - они подумали: а, русские, они смогут шутить по поводу русских, потому что немцев сразу же посадили бы за такое. А мы вот имели право на такое.

К сожалению, этот проект не получился, но это уже другая история.

Борис Штейнберг, журналист.
Специально для Интернет газеты "Взгляд из Одессы"