Вся правда из Одессы: куда исчезают наши дети?

Украинские дети, все-таки, пропадают. Пропадают и пропадают... Каждый год в Главном управлении Министерства внутренних дел Украины в Одесской области регистрируются сотни заявлений о таинственном исчезновении несовершеннолетних.

Большую часть пропавших, правда, находят. И многих - в первые же сутки. Однако та информация, которую можно об этом получить от сотрудников милиции, сильно расходится с тем, что можно прочитать на данную тему в социальных сетях. В частности, в Интернете нельзя было не заметить объявление о пропаже восьмилетнего Антона Мельниченко. В августе 2011 года ребенок загадочным образом исчез на пляже поселка городского типа Затока и до сих пор нигде не найден. Однако сотрудники милиции об этом в настоящее время предпочитают умалчивать.

Почему? Участвовавшие в поисках мальчика волонтеры рассказали мне, что, оказывается, дело об его исчезновении было закрыто. Среди отдыхающих на пляже нашелся свидетель, который дал показания о том, что мальчик подходил к воде. На этом основании сотрудники милиции сочли ребенка утонувшим, и уголовное дело закрыли. Похожий случай произошел в 2001 году в селе Нерубайское. Там пропал шестилетний Петя Коломиец. По первоначальной версии следствия, мальчик играл вместе со старшим братом на берегу ставка, увлеченно швыряя камешки в воду. Старший брат на некоторые время отлучился, а вернувшись, обнаружил, что Пети нигде нет. Однако в ходе следствия выяснилось, что братья играли возле дома вместе с соседскими детьми. В ходе игры среди ребят возникла ссора. В результате, видимо, обиженный Петя ушел в неизвестном направлении.

Сразу после его исчезновения были тщательно осмотрены и протралены все ближайшие водоемы. Кроме того, отряды спасателей вместе с поисковыми собаками спускались в имеющиеся неподалеку катакомбы. Усилия поисковиков не дали никаких результатов. Через семь лет после пропажи маленького Пети, в 2008 году, его мать, Лариса Коломиец, обратилась в Беляевский районный суд с заявлением о признании ее пропавшего сына мертвым. Скорее всего, это было нужно для решения какого-то имущественного вопроса. Суд удовлетворил требования заявительницы.

Таким образом, очень похоже на то, что пропавшего мальчика через некоторое время просто <списали>. В том же 2001 году, буквально через несколько суток после случая в Нерубайском, в Одессе пропали еще двое детей: один - в районе <Привоза>, второй - возле железнодорожного вокзала. На сегодняшний день никаких официальных данных об этих двух случаях нам получить также не удалось. Возможно потому, что дети все-таки были найдены.

А возможно, они по каким-то причинам тоже <списаны>. Во всяком случае, поиски этих детей в течение первых суток не дали никаких результатов. И оба они были еще слишком малы для того, чтобы совершить сознательный побег из дома. Сколько же еще бесследно исчезнувших детей не попало в официальные сводки? И скольких правоохранительные органы уже давно не ищут, хотя следовало бы искать? Об этом можно строить только различные предположения.

Между тем, искажая общедоступную информацию, работники милиции, таким образом, искажают общую криминалистическую картину. Хотя по этому поводу имеются и другие мнения. - Нашу милицию принято поругивать, - говорит волонтер Елена Компалова, - иной раз вполне за дело. Однако я уже четыре года занимаюсь поиском пропавших детей и должна вам сказать, что общая картина, в этом плане, и в самом деле неплохая. Законодательная система продумана хорошо, милиция реагирует быстро, и люди там работают порядочные: С этим никак не хочется спорить. И все-таки, вдруг тот же Антон Мельниченко вовсе не утонул, а был похищен? Разве злоумышленник не мог специально выследить ребенка в таком месте, где у работников милиции сразу же возникнет готовая версия исчезновения? Вдруг случай в Нерубайском каким-то образом связан с двумя последующими случаями в Одессе? Ответов на эти страшные вопросы сегодня нет ни у кого.

Надежда СУПРАНОВИЧ , "Слово"