Одесские СМИ: что нам тот Вагнер, что де Рибас? (ФОТО)

Смелость города берет. И что с того, что у этих городов есть славная история, что строили и проектировали их выдающиеся люди, вкладывали в них душу и умения. Была бы смелость заявить: строения города

 никакой ценности не представляют. И разрушить…

 Вот так члены градсовета на своем недавнем заседании «на голубом глазу» сошлись во мнении, что внутридворовой флигель дома Вагнера в историческом центре Одессы никакой ценности и предмета охраны не представляет (см. «Юг» за 7 февраля). А значит, логично будет возвести на его месте, ах, простите, «реабилитировать со сносом» (это теперь так называется) новодел в пять этажей и приспособить под гостиницу.

Но вот факты, касающиеся этого самого «малоценного» флигеля в сердце старой Одессы.

 Комплекс Ришельевского лицея является одним из самых ранних в истории градостроительства Одессы мест первичной застройки, связанных и с именами основателей Одессы, и с историей первых учебных заведений города.

 Самая первая ведомость раздачи участков под строительство нового города на берегу Черного моря датируется 15 сентября 1794 года, то есть спустя всего две недели после официального его рождения. Впрочем, сама раздача началась еще раньше, 19 августа. Большую часть участка, ограниченного нынешними улицами Дерибасовская, Екатерининская и Ланжероновская, получили тогда Андрей и Феликс де Рибасы, братья основателя Одессы Иосифа де Рибаса.

 Но дело происходило осенью, строительство в это время года не могло начаться. А к весне произошли некоторые пертурбации: Андрей де Рибас покинул юную Одессу, Феликс получил другой участок, рядом с нынешним Горсадом. На этом же участке был построен дом, по документам числящийся как «дом главного военного начальника Иосифа де Рибаса». Так он значится и в ведомости, представленной императору Павлу I в марте 1797 года.

 Далее судьба одного из первых домов Одессы складывалась вполне благополучно.

 В 1804 году герцог Ришелье передал его основанной в Одессе коммерческой гимназии. Тогда-то этот комплекс и замкнулся в прямоугольник. В дальнейшем, в 1814 году, коммерческая гимназия была преобразована в Благородный институт. Достройки продолжались. В 1817 году, во времена правления Ланжерона, состоялось преобразование Благородного института в Ришельевский лицей. Ришелье, в то время уже премьер-министр Франции, передал в дар лицею свою библиотеку и тринадцать тысяч франков, а позже подарил этому учебному заведению свое генерал-губернаторское денежное содержание в России, оставленное Александром I за ним.

 В 1819 году это уже довольно значительное первичное строение было еще раз достроено. Всего над комплексом по очереди трудились три архитектора. И какие! Франц и Джованни (Иван) Фраполли и Франсуа Шаль. Так сформировался целостный комплекс Ришельевского лицея, в котором все дворовые постройки были функциональны.

 Здание лицея, в первую очередь, связано с именами Александра Пушкина и Адама Мицкевича, проводивших здесь свои опальные дни. Выпускник Ришельевского лицея выдающийся государственный деятель Н.Г. Тройницкий писал, что Пушкин посещал «старший лицейский класс, который находится во дворе, где пивные залы». То есть посещал именно то место, где впоследствии была основана знаменитая пивная Брунса-Николаи: «Проходя как-то по лицейским коридорам и классам, Пушкин сказал: «Как это напоминает мне мой лицей...».

  В лицейском дворе находились классы, спальни, жилые помещения лицеистов-пансионеров, гостевые помещения. И, вполне возможно, именно там жил Адам Мицкевич. Точное место его пребывания неизвестно, но, по словам Ю. Калугина, автора книги о Мицкевиче «Он между нами жил...», поэту по приезде «отвели небольшую квартиру во дворе Ришельевского лицея, на втором этаже».

 Адам Мицкевич, вопреки распространенной легенде, Пушкина в Одессе уже не застал, «опоздав» примерно на полгода и познакомившись с ним позже. Прожив в лицее девять месяцев, поэт покинул Одессу 29 октября 1825 года.

 В дальнейшем Вагнер, уступив Ришельевскому лицею здание Европейской гостиницы на Преображенской улице, приобрел этот комплекс и создал в нем элитарный торговый центр, который пришел на смену Пале-Роялю.

 Словом, нет, кажется, надобности говорить, какую уникальную историческую ценность представляет этот дом, связанный с именами де Рибасов, Ришелье, Пушкина, Мицкевича, Менделеева, Мечникова, Вагнера… Но, оказалось, надо.

 О документальных подробностях, касающихся исторического комплекса, рассказал мне писатель и краевед Олег Губарь. Недавно, после проделанной в архиве скрупулезной работы, Олег Иосифович составил подробную историческую справку по дому Вагнера и представил ее на заседании историко-топонимической комиссии, членом которой он является. Документ был передан представителям управлений архитектуры и градостроительства и охраны объектов культурного наследия, председателю депутатской комиссии по охране памятников, депутатам горсовета, чтобы остановить запущенный процесс «реабилитации со сносом». Сейчас по ходатайству нескольких членов комиссии юристы готовят запрос в управление архитектуры и градостроительства. У одесского краеведа есть свое объяснение тому, что происходит с памятниками истории:

 — В реестре объектов культурного наследия есть формальные записи, не отражающие сути того, с чем мы имеем дело, которые можно трактовать так и этак, открывая возможности для спекуляций. И этим пользуются. Скажем, запись по комплексу Ришельевского лицея. Памятник архитектуры и объект культурного наследия — не одно и то же. Нельзя отрывать дворовой флигель Ришельевского лицея от основного комплекса зданий, это некорректно и двусмысленно. А то сначала перестроят дворовой флигель, потом начнут надстраивать фасады под тем предлогом, что они в 1819 году были перестроены. А далее охранять станет вообще нечего и предъявлять кому-то претензии будет сложно.

 Нельзя из целостного организма выдергивать по органу и внедрять инородные тела в четыре—пять этажей. Новодел взорвет этот дом изнутри. Должен же взять верх разум.

 Должен. Но почему-то разум дремлет.

 А городские архитекторы смело берутся перекраивать то, что в их крое не нуждается, поддерживая инвесторов в их самых «смелых» желаниях. Как тут не вспомнить замечательный старый советский фильм «Берегись автомобиля». Режиссер самодеятельного театра, стоя на сцене, задает своим актерам риторический вопрос: «А не пора ли, друзья мои, нам замахнуться на Вильяма, понимаете ли, м-м, нашего Шекспира?». И труппа с энтузиазмом отвечает: «И  замахнемся!».

 Кстати, интересный факт: уже который по счету главный архитектор города — из пришлых, и одесситом по происхождению не является. Может, поэтому с такой легкостью и меняется не в лучшую сторону облик города, возводятся многоэтажные монстры там, где их не должно быть по определению, и перестраиваются памятники архитектуры. Чужого не жалко?

 Несколько лет назад Олег Губарь и профессор Андрей Добролюбский вместе со студентами проводили раскопки в лицейском дворе, заложив глубокий шурф. Ими был вскрыт большой культурный слой, найдены предметы, связанные с лицейским бытом, переданные затем в музей. Это ли не доказательство, что комплекс требует к себе бережного отношения, что его следует восстановить в первозданном виде?!

 Но нет. Градсовет и власти с Думской с легкостью утверждают и одобряют перестройки, стараются не замечать, как рушатся объекты культурного наследия, памятники национального и местного значения.

 А инвесторам, получившим в собственность такие уникальные строения, как флигель дома Вагнера, ставят в заслугу, что они приведут в порядок двор, отремонтируют фонтан и починят фонари. Дескать, нет у города на это средств. И за эти копеечные траты власти приносят в жертву национальное достояние. Так неужели без инвесторов памятник архитектуры некому содержать в достойном виде? Куча ответственных чиновников — и никто ни за что не отвечает, только решают, на чьи бы плечи это переложить. Вот так жест доброй воли!

 — Пройдитесь по улицам исторического центра Одессы, — говорит Олег Губарь. — У нас надстроены этажами памятники архитектуры на Приморском бульваре, на Греческой, Пушкинской, Гаванной, Екатерининской... По сути, надстроены все здания. А виноватых не сыскать. Но если из-за отсутствия средств охранять лишь фасады, то что это за объекты культурного наследия?! 

 Мы рубим сук, на котором сидим, разбазариваем наш гуманитарный ресурс, ресурс культурной истории, который нас спасает. Ведь чем ценен исторический центр Одессы? Городской планировкой, плановой застройкой, которая уничтожается ростом этажности. Теряется шарм города как камерного пространства. Исчезает легенда Одессы, ее миф, ее притягательность. К нам приезжают, чтобы увидеть, какой была старая Одесса. А кому будет интересно смотреть на новоделы?

 А те же бизнесмены могли бы поспособствовать сохранности нескольких первичных образцов застройки. И они еще есть. Есть дом Феликса де Рибаса классической архитектуры, построенный Фраполли вместе с де Рибасом до 1797 года. Но фасада не видно, закрыли рестораном. Есть дом Прокопеуса, где «Два Карла», построенный в 1796 году, через два года после зарождения города. Но там вырезали по фасаду огромные окна. Наконец, есть дом Вагнера, который теперь хотят переделать по своему разумению. Есть еще несколько архаических объектов, но боюсь их называть: стоит только назвать, так их тут же ломают. Ну оставьте их в покое, отнеситесь к ним как к объектам культурного поклонения!

Удивительное дело: установить мемориальную доску на том или ином доме — дело нелегкое, столько требуется разрешительных документов. А тут с легкостью согласуются и одобряются надстройки и перестройки исторических зданий!

Ну как тут в сердцах не воскликнуть, вторя Исааку Эммануиловичу Бабелю: «Ребята, не  берите  монополию на торговлю Одессой».

В завершение хочется напомнить — старинный, овеянный воспоминаниями и легендами дом Вагнера всегда был на виду всего города. И когда много лет назад появились слухи о якобы предстоящей его перестройке, одесситы всполошились настолько, что владельцу дома пришлось через своего поверенного официально эти слухи опровергнуть. «Ввиду того, что в местных газетах время от времени распространяются слухи о перестройке дома Вагнера, я вынужден дать пояснение, что все эти сведения неосновательны», успокоила читателей газета «Одесский листок» в ноябре 1899 года.

Может, пора уже и нынешнему поколению одесситов переполошиться настолько, чтобы отбить охоту заниматься переделкой бесценных памятников, встать, наконец, на их защиту и взяться за восстановление?

Валерия ДМИТРИЕВА // yug.odessa.ua