От чего в Одессе «сошел с ума» покойник

После смерти у человека уже не бывает неприятностей, тем более - со здоровьем. А вот у Ивана Григорьевича Бровченко, скончавшегося 28 января 2008 года, и на том свете случилась беда.

После того, как он уже год почти пролежал на кладбище, ему, помимо тех болезней, которые свели его в гроб, диагностировали еще и психическое заболевание. Почему оно вдруг "возникло" у мирно упокоившегося 80-летнего старика, можно понять, исходя из развернувшихся после его смерти событий. От них покойнику впору и "с ума сойти", и в гробу перевернуться. Ивану Григорьевичу пришлось пережить два тяжелых удара судьбы - смерть жены Елены и смерть их сына Владимира. Больше у него не осталось никого, не считая приемной дочери Ольги, которая после брака Бровченко с ее матерью была им удочерена, но членом семьи не стала - всегда жила отдельно и взаимоотношения с ней никак не складывались. А после смерти матери Ольга несколько лет и вовсе не вспоминала об Иване Григорьевиче, одиноко проживающем в доме по улице Обнорского, 110, который тот построил сам, будучи по профессии строителем. Но на склоне лет появился и у него близкий человек - Наталья Прокофьева Гордеева, которую судьба тоже не баловала на старости. Много лет преподававшая в одной из киевских школ, она, выйдя на пенсию, спокойно жила в своей столичной квартире, пока дочь, проживающая в Одессе, не позвала к себе. Наталья Прокофьевна меняет киевскую квартиру на Одессу, и они съезжаются с дочерью. Но в расширившейся в результате обмена квартире мать не находит того, на что надеялась - покоя и теплоты.

В уже распадавшейся дочкиной семье обстановка была невыносимой. И тут, как говорится, встретились два одиночества - случай свел изрядно настрадавшихся людей, которые сумели понять друг друга. И хоть не очень долго успели прожить вместе пожилые супруги, но жили мирно, всячески друг друга поддерживая. Иван Григорьевич несмотря на болезни, продолжал что-то делать по хозяйству и работать в своем большом саду. А с 2006 года у него еще и новая забота появилась - по судам ходить, поскольку Ольга Доценко (приемная дочь) вдруг заявила претензии на дом и подала иск.

Между тем Иван Григорьевич, уже официально оформивший свой брак с Натальей Гордеевой, очень серьезно заболел - у него обнаружилась злокачественная опухоль. И, как поступают в подобной ситуации дальновидные люди, он пишет завещание. Согласно его воле, наследницей имущества должна стать жена, которая, и сама будучи человеком старым и нездоровым, несла все заботы о таком тяжелом больном. Но после смерти Ивана Григорьевича оказалось, что оставил он своей супруге не дом, в котором она может спокойно доживать остаток жизни, а многолетнюю изматывающую судебную тяжбу и еще кучу бед и унижений. Дело в том, что после кончины Бровченко очень активизировалась в своих притязаниях Ольга Доценко.

С ее "подачи" завязалась главная интрига непростого судоразбирательства. Доценко заявляет суду, что у И.Г. Бровченко в последние годы его жизни было очевидное психическое заболевание, что он был не-дееспособным, и не мог осознанно принимать решение ни о регистрации своего брака, ни о завещании имущества. Судье Малиновского районного суда В. Гуревскому, который вел дело, эта версия почему-то понравилась, и он принимает постановление о назначении комплексной посмертной судебной психолого-психиатрической экспертизы "ответчику" Бровченко. Таким образом, в Одесской областной клинической больнице № 1 создается экспертная комиссия. Результатом ее работы стал документ, определивший направление судебного процесса. Именуется он так: "Акт № 932 комплексной посмертной психолого-психической экспертизы от 22 сентября 2008 года на испытуемого Бровченко И.Г., в отношении которого решается вопрос о дееспособности".

Документ подписал председатель комиссии В. Битенский - член-корреспондент АМН Украины, доктор медицинских наук, профессор. А также под ним стоят подписи еще нескольких солидных мужей от психиатрической медицины. И гласит он, что у "испытуемого" ко времени совершения им правовых актов определялось стойкое психическое расстройство "в виде сенильной (старческой) дементации параноидального типа". И далее - "не способен был свободно и сознательно принимать решения, так как не осознавал фактический смысл собственных действий". Что убедительнее - доводы или выводы? Чем же руководствовалась высочайшая комиссия, вынесшая такой сложный посмертный диагноз?

В акте на нескольких печатных страницах излагаются записи о том, где, когда и от каких болезней лечился И. Бровченко. А заболеваний у него целый "букет" накопился - ишемическая болезнь, гипертония, остеоартроз и прочее, вплоть до обнаруженного незадолго до смерти онкозаболевания. В распоряжении комиссии было также заключение бюро судебно-медицинской экспертизы о причине смерти. А вот вывод о психическом состоянии базировался лишь на справке областного психоневрологиче-ского диспансера, подписанной врачом В. Калининым. В ней сказано, что 27 августа 2007 года к нему обратился пациент И.Г. Бровченко, жалуясь на раздражительность, снижение памяти и "приводил видоизмененные факты, которые сочетаются с параноидальной настороженностью к родственникам".

И получается, что врач Калинин, можно сказать, со слов пациента установил ему приводимый в справке диагноз - "сенильная дементация с галюцинаторно-параноидальным эпизодом". Забегая наперед, скажем, что от этой справки В. Калинин всячески открещивался на заседании Малиновского районного суда 14 сентября 2009 года - после того, как она уже "сработала" для появления акта 932. И, следовательно, дальнейшего хода судебного процесса. Только эта справка и стала убедительной для членов экспертной комиссии и для суда, а не какие бы то ни было другие аргументы и доводы. Доказательств того, что Бровченко до конца дней своих был в ясном уме, есть множество.

Приведем наиболее убедительные из них. Во-первых, не существует никакой медицин-ской документации (истории болезни, учетной карточки) на пациента И.Г. Бровченко ни в Одесском областном психоневрологическом диспансере, ни в областной клинической психиатрической больнице № 1. Об этом по результатам проверок сообщали прокуратура Приморского района, Суворовский райотдел ОГУ ГУМВД. Кроме того, главврач городской поликлиники № 10, в которой И. Бровченко наблюдался последние годы, отвечая на запрос суда, не называет психического заболевания, а участковый врач О. Донцова, лечившая этого пациента вплоть до его кончины, дает письменное показание - "за время наблюдения находился в ясном сознании, адекватным к окружающей обстановке, признаков психических расстройств не наблюдала. На консультацию в психоневродиспансер не направлялся".

 Выступившие на суде свидетелями соседи, друзья Ивана Григорьевича, все заявляли, что он всегда был спокойным, адекватным. Да и нотариус Д. Юрасов, к которому Бровченко вместе с женой приходил оформлять завещание, то же самое подтверждает. Казалось бы все, как божий день, ясно. Тем более после допроса в качестве свидетеля доктора В. Калинина. Вот фрагмент аудиозаписи, сделанной на заседании Малиновского районного суда 14 сентября 2009 года: Вопрос Калинину: "Знали ли вы Бровченко Ивана Григорьевича? Обращался ли он к вам за помощью?". Ответ: "Нет, не знаю, и не знал. За помощью такой не обращался". Вопрос: "Выдавали ли вы справку на имя судьи Гурев-ского?" Ответ: "Нет, эту справку я не выдавал. И это не типичная справка ООПНД".

Вопрос: "Писали ли вы лично что-то на этой справке, подписывали ее?". Ответ: "Дата и исходящий номер написаны не моим почерком. Подпись очень похожа, но не могу точно сказать, что она моя". Интересным является и то, что сказал на этом заседании психиатр-эксперт С. Киваев (докладчик на экспертной комиссии): - Мы руководствуемся только материалами, которые имеем. Когда нет документов - показаниями свидетелей и методом научного трактования. Видимо по такой "трактовке" и отыскали у покойного Бровченка душевную болезнь. Акт 932 сыграл свою роль в решении Малиновского суда 7 декабря 2009 года - о признании недействительным и брака, и завещания. Дальнейшие события очень плохо, можно сказать, трагически, складываются для 79-летней Натальи Гордеевой. Всего лишили - жилья и документов Несмотря на то, что дом находится под арестом, Ольге Доценко каким то образом удалось прописаться в нем. В отсутствие Натальи Прокофьевны она вошла туда, взломав замки. Вместе с ней были члены ее семьи, и все они на пришедшую домой Гордееву набросились с оскорблениями и требованием покинуть не принадлежащий ей дом. К тому же перепуганная старушка обнаружила исчезновение некоторых вещей, денег, а главное - всех своих документов.

От соседей позвонила в милицию, после чего прибывшая милицейская машина всех их - и "команду" Доценко и Гордееву, отвезла в Хмельницкое отделение. Разбираясь в случившемся, там, в основном, приняли к сведению активную и наступательную позицию Доценко и не особо углублялись в разговор с плохо слышавшей и заикающейся от испуга Гордеевой. Более того - даже появилась мысль отправить старушку на медицинское обследование по поводу ее психического состояния. Наталья Прокофьевна прошла и это, получив подтверждение своей дееспособности. Эти события, происходившие еще в конце 2008 года, так и не получили своего завершения и правовой оценки. Суда почему-то до сих пор не было, как и не было четких ответов истице Гордеевой. Ее адвокат А.В. Коверга говорит, что, якобы, впоследствии это судебное дело должно будет объединиться с другим - по поводу правомерности решения Малиновского районного суда от 7 декабря 2009 года. А там ждут, когда придет постановление Высшего специализированного суда Украины. Он, кстати, подтвердил упомянутое решение, передав на новое рассмотрение суда первой инстанции лишь частичную долю исковых заявлений. Трудно понять, почему эти два суда должны проходить одновременно, и почему за эти годы не решен хотя бы вопрос о возвращении пропажи Наталье Гордеевой, которая на старости лет оказалась и без своего угла и без документов. И почему постоянно выходит так, что одна сторона благополучно решает все свои дела, а другой везде "от ворот поворот". Напрямую спрашиваем об этом у адвоката Анны Коверги. Она и отвечает прямо: - Скажу не как юрист, а просто как обыватель: там хорошо все проплачено. Наверное, имея такую убежденность, адвокаты не рвутся в бой на защиту своего "слабосильного" в этом плане клиента.

Вот и Анна Владимировна "не рвется" - она, даже зная живого Бровченко и сотрудничая с ним, не выступила на суде, чтобы подтвердить его дееспособность. И от возникающих по делу проблем лишь отписывается, а по "инстанциям" посылает одну Гордееву. Впрочем, у Натальи Прокофьевны появился и "добровольный защитник" - ее бывшая сватья Лидия Сергеевна Иванова (оказывается и так бывает - дети разошлись давно, а их матери сохранили дружбу). Они вместе ходят защиту искать - вот и к нам в редакцию вдвоем приходили. Лидия Сергеевна хоть даже старше своей "подзащитной" (83 года ей), но все еще очень бойкий и принципиальный человек, ведь в прошлом - преподаватель и профсоюзный лидер. Она видит выход из сложившейся ситуации в том, чтобы с помощью криминальной милиции доказать, что пресловутый акт 932 появился "по заказу". - Клянусь, что костями лягу, а выведу на чистую воду всех этих взяточников и мошенников, - бодро заявляет старушка. Сбылась бы такая клятва...

Сергей АЛЕКСАШИН , "Слово" // slovo.odessa.ua