Любомир Госейко: «Зритель всегда прав!»

Наша беседа с французским киноведом украинского происхождения Любомиром Госейко состоялась в рамках одесского фестиваля немого кино и современной музыки "Німі ночі. Українське німе".

- Почему в условиях  тоталитаризма появляется много талантливых произведений - книг, кино, в других сферах искусства? А в условиях свободы их значительно меньше. Или это не так?

- Потому что  специалисты кино не имеют  с чего жить. Я это понял.  Мне в Киеве говорили, что великие  творцы кино советских времен, которые жили нормальной жизнью, не имели средств, чтобы издавать книги. А чтобы издать книгу, нужно сидеть месяцами и годами, чтобы написать её. И то же самое произошло с режиссёрами, которые оставили киностудии и работают на телевидении.

- А в творческом  плане?

- С 2002-го - 2003-го  годов в Украине ежегодно появляется  по меньшей мере по пятнадцать  книг о кинематографе. Но они  выходят очень маленьким тиражами, раздаются только специалистам.

- Я имею ввиду  несколько иное. Может быть то "тоталитарное давление" даёт что-то, благодаря чему талантливые произведения появляются?

- Какое "тоталитарное  давление" - здешнее или заграницей?

- Говорят, что  здесь было. Но где же сейчас  произведения?

- Было давление, бесспорно. В определённой степени. Но то, что есть сейчас, вы думаете, действительно является свободой?

- Не знаю.

- Я не думаю,  что это свобода. И всё-таки  есть свобода человека. Когда  я приезжаю в Украину, то  отмечаю, что это единственная  страна в Центральной и Восточной  Европе, где люди ощущает себя свободными. Единственная страна.

- В высказываниях?

- Да, в высказываниях. А вот гонка за материальным благополучием ни к чему хорошему не ведёт.

Я вижу, что в Институте Карпенко-Карого, тех, кто учится на киноведов - их это не интересует. Но это не означает, что их профессора не настраивают. Думаю, что молодежь теперь слишком обращает внимание на Запад, они тем Западом восхищаются. А на Западе далеко не всё так хорошо.

В советские времена  мы очень хорошо знали советское кино, в том числе украинское кино. Все фильмы, которые премировались на республиканских или всесоюзных фестивалях, мы через год видели. Мы всего Параджанова увидели скорее, чем тут, в Украине.

Юрий Ильенко, который сейчас умер... Я его очень хорошо знаю и очень уважаю. Его не поняли, к примеру, в "Мазепе". Слишком такой сюрреалистический фильм, к тому же - барокковый. Я его убеждал, чтобы он сократил фильм с двух часов сорока минут до одного часа сорок минут. Эта версия вышла пять-шесть месяцев назад.

Мне кажется, что украинская ментальность, о советской уже не говорю,- это ментальность людей, которые были гонимы, биты. Они убеждены, что являются самыми лучшими в мире. Это может и правда. Но иногда нужно задуматься над своим творчеством.

Думаю, что если бы мы показали "Мазепу" час сорок, когда он его вёз в Берлин, то фильм был бы отмечен. Я говорил: "Юрий, сократите" - "Нет!".

В мае, не зная даже, что случится с Ильенко, я показал его "Соломенные колокола". И там снимался Лесь Сердюк. Я его показал во вторник, а в четверг Сердюк умирает. Потом - Ильенко... И так целая генерация уходит. И вдруг оказывается, что нет генерации, которая может дать новый толчок.

Ещё нам нужна  новая генерация продюсеров.

Но, все-таки, более  всего оказывается прав не продюсер, не режиссёр, не оператор. Кинозритель! Он платит. Когда он заплатил и увидел, что это очень хороший фильм, он во второй, в третий раз придёт, своих знакомых приведет.

Борис Штейнберг, журналист.
Для Интернет-газеты "Взгляд из одессы"