Немецкая пресса: А что может пианист Алексей Ботвинов?

Двенадцать маленьких прелюдий Иоганна Себастьяна Баха - фортепианная музыка для учащихся; умственные и подвижные упражнения предназначались для малых ручек его сыновей, которые должны были врасти в большое ремесло отца.

Чтобы сделать эту самодельную музыку привлекательной для слушателя, нужен большой художник, который с большим удовольствием возился бы с барочными украшениями, отрабатывая тонкие линии, как тот юморист, которому удалось на вишневой косточке отчеканить свыше сотни лиц. Григорий Соколов мог бы быть таким пианистом. Алексей Ботвинов, с участием которого во вторник в камерном зале филармонии состоялся фортепианный вечер, таковым не является.

Уже во время первой прелюдии С-Dur его правая рука, которая должна была играть только спокойные шестнадцатые, становилась неуверенной каждый раз, когда левая должна была выводить трель. Такое случается с каждым восьмилетним ребенком. У профессионального пианиста этого быть не должно. Точность в орнаментике не является сильной стороной Ботвинова. Также в вариациях на тему Генделя Иоганнеса Брамса уже в теме трели и переходы были довольно невыразительными (кашеподобными), а пассажи в первой вариации из-за панического использования педали такие расплывчатые, что уже никого не удивило, как в 24-й и 25-й вариациях каждый контур застрял в сплошной звуковой каше.

Частично вину за такое впечатление можно свалить на акустические проблемы зала: там, где доля производного звука отчетливо побеждает долю прямого, каждая даже резко взята нота действует на слушателя, словно приглушенная ватным тампоном. Однако песенная игра удается Ботвинову. Его собственные три обработки песен Сергея Рахманинова не просто были поданы со стилем и вкусом, но и соответственно сыграны, когда мелодии, усиленные аккордами, обеспечивались пониманием необходимого резонанса из глубины.

Когда речь шла о такой напевности, как в Прелюдии Рахманинова G-Dur, там этот вечер имел свои красивые моменты. В кульминационный момент 3-го опуса Элегии Рахманинова (когда левая рука выдает аккордовые чертвертные триоли), Ботвинов сбавил темп, что не является признаком технического суверенитета. Ботвинова нельзя назвать плохим пианистом, он где-то такого уровня, как Хелен Гримо (у которой нечисто работает левая рука) или Альфред Брендель (растрепанные украшения), то есть - стандартная посредственность.

Ян Брахманн
berlinonline.de