Яна Глек: «Папа не убивал редактора «Вечерней Одессы» Бориса Деревянко»

Здание Апелляционного суда Николаевской области напоминает долговременную огневую точку, готовую к отражению любых атак противника. Только что во двор четырьмя машинами завезли находящихся под стражей подсудимых - членов "банды Марьянчука". Их окажется чуть меньше двадцати человек…

Ещё человек пять подсудимых находятся на подписке о невыезде и будут находиться в зале. Рядом с туалетом находится сотрудник милиции с овчаркой. Поскольку рявкает собака именно тогда, когда ей хочется, то человек, рискнувший отправиться в это уютное помещение, может от неожиданности последнего здоровья лишиться.
Этот судебный процесс начался в феврале, но в месяц проводятся не более двух-трёх заседаний. Точнее, по существу процесс еще не начался, так как решаются технические вопросы. До чтения обвинительного заключения, которое занимает восемь томов из трёхсот томов уголовного дела, дело еще не дошло. Суд не мог нормально проходить, так как не хватало адвокатов, говорят, что человек десять. На этот раз вроде бы адвокаты прибыли.

Зал заседаний представляет собой длинную комнату. В середине ее тянется очень длинный стол, по обе стороны которого сидят адвокаты и защитники. По одну сторону стены идёт длинная металлическая клетка, разделённая вдоль на две части. В первом ряду сидят человек семь подсудимых, во втором ряду - еще пятеро или шестеро, там в глубине должен быть и Марьянчук. Сбоку к этой двухрядовой клетке примыкает меньшая клетка, в которой находятся четверо подсудимых. Говорят, что они сотрудничали с досудебным следствием, поэтому их держат отдельно, чтобы они не пострадали от рук своих более молчаливых подельников. Ни у кого из подсудимых из этих двух групп наручников нет - не положены они во время судебного процесса, если, конечно, подсудимые ведут себя нормально.

У середины противоположной стены в маленькой металлической клетке сидит человек в наручниках, а кроме того, наручники эти прикованы цепью к решетке.
Перед нами - 53-летний Александр Глек, изменившийся, конечно, за те десять лет, что я не видел его после процесса по убийству Бориса Деревянко, который проходил в Одесском областном суде. За то убийство, якобы совершённое им, Глек был приговорен к исключительной мере наказания - расстрелу. Но поскольку в нашей стране тогда действовал мораторий на исполнение смертной казни, Глеку заменили её на пожизненное заключение. Что от него ещё хотят?
Суд решает технические вопросы "распределения" адвокатов. Достаётся он и Глеку. Ещё Глека защищала его 20-летняя дочь Яна, а сегодня к ней присоединился и её брат, 25-летний Андрей.

Выясняется, что нет одного из подсудимых, он заболел и находится на операции.  В судебном процессе на длительный срок объявляется перерыв. Из зала сначала выходят немногочисленные зрители. Через несколько минут выясняется, что в зале в это время произошла стычка: кто-то из большой клетки облил водой кого-то из клетки на четверых, и пошла самая серьёзная перепалка с использованием не только известных идиоматических выражений, но и угроз здоровью и жизни оппонента.
...Беседуем с Яной Глек.

Она рассказывает, как отец стал участником этого судебного процесса:
- Бориса Деревянко папа не убивал, ему приписали чьё-то чужое преступление. Никакого отношения к убийству Деревянко папа не имеет и очень переживает из-за того, что это дело сфальсифицировали, а его сделали убийцей. Никаких доказательств его вины нет и быть не может, потому что он не убивал.
Теперь о том, как он оказался в этом процессе. С 2003 года папа стал активно добиваться, чтобы отбывать наказание на территории Молдовы, гражданином которой он является. И переговоры между Министерствами юстиции по этому поводу шли успешно. И вот для того, чтобы не выдать папу Молдове, в феврале 2006 года ему выдвигают абсурдное обвинение, будто бы он в 1995 году застрелил кого-то из автомата.

Причём выполнял чьей-то заказ и по ошибке застрелил не того человека. Это абсолютная чушь! Если по делу Деревянко папа хотя бы знал Балашова, и тому определили роль посредника в заказе на убийство, то никого из этих двух десятков подсудимых, которые сейчас находятся в зале, папа вообще не знает! Когда в первый раз я увидела его в клетке в наручниках и прикованного к решетке, то не могла сдержать слёз. Почему над ним так издеваются?! Когда мы с папой общаемся, он старается поменьше говорить со мной об уголовном деле - а что там вообще говорить, когда он ничего не совершал? - ни об условиях своего содержания, зная, что меня это будет очень расстраивать, и побольше спрашивает о домашних делах. Мне было восемь лет, когда папу арестовали. Но он был очень хороший отец, я это помню, и таким же он остался и сейчас. И я сделаю всё возможное, чтобы несправедливый приговор по убийству Деревянко и нынешнее несправедливое обвинение были опровергнуты. Мой папа будет на свободе!

Борис Штейнберг, журналист
Специально для Интернет газеты "Взгляд из Одессы"