Одесситка, 68 лет назад спасшаяся из морской пучины

Рассказывает одесситка Элеонора Артуровна Котик, одна из тех немногих, кто спасся после катастрофы парохода "Ленин",незадолго до полуночи 27 июля 1941 года - Мне было 13 лет, моя мама Татьяна Михайловна Кольмеер была известным в Одессе врачом.

Помню, днём раньше мама прочитала мне висевшую инструкцию о том, как вести себя во время кораблекрушения. Я примеряла спасательное приспособление из пробки. Но оно было слишком большое, и если бы я была так в нём в воде меня бы перевернуло... Проснулась я от очень сильного удара в борт. Мама в это время сидела у дверей каюты, курила. Надо было бежать наверх.

Но пробку я не хотела одевать, она не застегивалась. "Сделай это ради меня!" попросила мама и помогла мне её застегнуть. В коридоре уже по колено воды."Через воду!" командует мама, и мы выбираемся по лестнице, с которой уже вниз несутся потоки воды. Корабль был уже сильно наклонён, и мы начали сползать вниз. "Отпусти меня" просит мама, но я ещё на мгновение удерживаю её, мы оказываемся в воде, сразу в абсолютной темноте теряем друг друга. Корабль уходит под воду. С момента удара прошло минут пять-шесть. Вокруг слышу бульканье уходящих под воду людей.

Я выплываю из месива кричащих человеческих тел. Вижу скалы, очертания корабля и плыву в том направлении. Плавала я хорошо, в Одессе давно уже заплывала за буйки. Спасать нас начали примерно перед час. Слышу голос:"Молодец, хорошо плывёшь!" Парень-матрос узнал меня: оказывается, мы с ним занимались в Одессе в четвёртом классе. Он был переросток, и в пятом классе уже у нас не занимался, и вот где мы с ним встретились. В Ялте было 272 спасённых, из них только пять человек, и среди них мы с мамой, из тех, кто был в каютах.

Мама была уверена, что я погибла. У нее были длинные волосы, и в воде какой-то мужчина ухватился за них и они вместе ушли под воду. Только под водой он отпустил мамины волосы, и ей удалось выбраться наверх. У меня тоже были длинные волосы, и мама была уверена, что меня тоже кто-то утащил под воду... Через несколько лет, когда мы вернулись в Одессу, те кто знал маму, узнавая, смотрели на неё с удивлением и страхом. "А говорили, что вас разорвало на восемь кусков". Эти "восемь кусков" запомнились мне навсегда...»