Одесские СМИ: сироту отказались принимать в профессиональное училище (ФОТО)

В редакцию поступила тревожная информация: сироту — выпускницу одной из одесских школ-интернатов отказались принимать в профессиональное училище, ссылаясь на отсутствие мест в общежитии. Девочка попытала счастье в другом училище, но и там мест в общежитии для нее не оказалось.

В «Юг» позвонили из центра профилактики бездомности и детской беспризорности одесского благотворительного фонда «Дорога к дому» и поинтересовались, насколько законно такое «обоснование» отказа, и что теперь делать Светлане?

О том, что Света столкнулась с такой проблемой, рассказала ее подруга Снежана, которая состоит на учете в центре профилактики бездомности и детской беспризорности фонда «Дорога к дому» (Мясоедовская, 46) и живет в детском доме семейного типа.

«Юг» заинтересовался Светиной историей, поскольку и ранее неоднократно писал о всевозможных попытках ущемления прав сирот и детей, лишенных родительской опеки, проживающих в интернатах.

Мы рассказывали и о сиротских квартирах, попавших по недосмотру руководства интерната в чужие руки. И о неначисленных пенсиях по потере кормильца, и о их пропаже с банковских счетов, и о многом другом. Сейчас, казалось бы, проблема иного плана — получение дальнейшего образования. Но опять-таки проблема, как выяснилось, тесно связана с жилищным вопросом.

Дело в том, что Светлане действительно негде жить, и если в интернате на это упорно закрывают глаза, то в училище, наоборот, на этой проблеме делают акцент, вплоть до отказа в приеме на учебу.

Оба учебных заведения не правы. Они нарушают закон Украины о правах сирот и детей, лишенных родительской опеки. Профессиональное училище обязано принять таких ребят учиться и обеспечить их общежитием на время учебы. В то же время интернат должен был взять под контроль вопрос жилья Светы и закрепить за ней право вернуться туда после окончания учебы. Но документов на жилье у Светы нет, и никто не побеспокоился о том, чтобы они были. В списках квартирной очереди ее фамилии тоже нет.

Биографии Светы и Снежаны в чем-то схожи. Им по семнадцать лет, и они остались без родительской опеки. Поскольку их родители были лишены родительских прав. Пару лет назад познакомились во втором одесском детском приюте (ныне перепрофилированном). У Снежаны тогда умерла бабушка, которая ее воспитывала, а маму Светы и ее младшего брата лишили родительских прав, в дальнейшем мама попала еще и в больницу. В приюте они жили некоторое время, пока Снежану не направили в семейный детский дом, а Свету с братом — в школу-интернат.

По словам Снежаны, у подруги были пробелы в образовании, и ей пришлось наверстывать учебу. К семнадцати годам, окончив девять классов, Света захотела учиться в профтехучилище на парикмахера.

— Света ездила в училище со своей воспитательницей, — рассказывает Снежана, — но ей в приеме отказали из-за отсутствия жилья. Воспитателю и Свете объяснили, что в училище сирот и ребят, лишенных родительской опеки, принимают, но только тех, у кого жилье имеется. У Светы же дом на Слободке сгорел.

До пожара он числился самовольным домостроением и был разделен на две части. В одной жила Света с младшим братом и мамой, во второй — дядя, мамин брат. Светина мама лишена родительских прав, и к тому же находится в больнице. Мамина часть дома сгорела, а дядя вряд ли пустит жить к себе. Света с братом были зарегистрированы в этом доме, но, во-первых, никаких документов на дом у них изначально не было. Во-вторых, во время пожара сгорела домовая книга. Восстановил ее дядя, но зарегистрировал только себя. Свету с братом он в домовую книгу не внес.

Снежана рассказала, что, помимо отсутствия жилья, есть еще одна проблема. Для обучения парикмахерскому мастерству необходимы инструменты, которые стоят очень дорого, более двух тысяч гривень. Их учащиеся приобретают сами, а у Светы таких денег нет.

— Со мной разговаривала директор училища, — сказала мне Света, когда я приехала к ней на детскую оздоровительную базу «Виктория», куда она направлена интернатом на летний отдых. — Мне было сказано, что средства для льготного проживания сирот в училище закончились. Я поняла так: если бы у меня было жилье, меня бы приняли, но инструменты я должна приобрести сама.

По словам Снежаны, получив отказ, Света попыталась обратиться в училище, обучающее другой специальности, но там тоже без жилья не принимали и рекомендовали обращаться с ходатайством в областное управление образования.

Я позвонила в отдел профессионально-технических училищ областного управления образования и попросила объяснить, насколько законно поступили со Светой, отказав ей в приеме?

Начальник отдела Сергей Павлович Белоконенко, выслушав меня, сказал:

— Отказали в приеме незаконно, и мы будем с этим разбираться, но, вероятно, это было сказано в порыве, на эмоциях. Фамилия девочки у меня на слуху, с воспитателем мы уже беседовали. В ходатайстве интерната написано, что она хочет учиться на парикмахера, и она будет получать эту специальность. Училище обязано предоставить ей общежитие, тем более что девичье общежитие у училища есть.

Сергей Павлович рассказал, что в прошлые годы школы-интернаты сами распределяли воспитанников в профессионально-технические училища. Это приводило к тому, что выпускников интернатов направляли на учебу в районы, далекие от их первичного места регистрации. Одесситы, к примеру, попадали в Кодыму, выпускники из Саврани — в Измаил, и наоборот.

С этого года введен новый порядок. Интернаты заблаговременно предоставляют в управление образования список воспитанников, которые намерены продолжить учебу в профессионально-технических училищах. Их направляют в ПТУ, находящиеся максимально близко к первичному месту проживания. Поэтому Света имеет полное право учиться в одесском училище, поскольку она одесситка.

Затем я позвонила в интернат, в котором училась Света, и на тот момент еще являлась его подопечной. Мне сообщили, что директор в отпуске и соединили с его заместителем. Поначалу разговор не клеился.

Заместитель директора интерната был явно недоволен тем, что проблема стала известна журналистам. И это понятно. Любое руководство предпочитает не выносить «сор из избы», и это становится большой проблемой для детей-сирот и детей, лишенных родительской опеки. Зачастую они даже боятся рассказать о своей беде. Бывает так, что воспитанники обращаются за помощью слишком поздно, когда ничего уже нельзя изменить.

— Зачем она обратилась в прессу, я не понимаю. Пусть это будет на ее совести, — сказал по телефону заместитель директора. — Такие проблемы у нас возникают довольно часто, но мы их как-то решаем сами, не обращаясь к журналистам. Учиться она будет обязательно: либо в училище, либо у нас в интернате.

— Света хочет получить специальность и выйти во взрослую жизнь, — заметила я. — Насколько мне известно, учиться в десятом и одиннадцатом классах не входит в ее планы.

— Да, она давно рвется во взрослую жизнь, — подтвердил заместитель директора.

И попросил тайм-аут. Дескать, надо подождать воспитателя. Она и ответит на все вопросы. Однако на следующий день к трубке подошел снова он и сказал:

– Хочу сообщить вам, что девочка будет учиться в училище по специальности парикмахер. Дело в том, что в мае интернат направил в областное управление образования специальное ходатайство. В нем был список воспитанников, желающих приобрести специальности в училищах города. На основании ходатайства мы получим путевки в эти учебные заведения.

Заместитель директора также сообщил, что после возникшего, по его словам, недоразумения интернату пришлось вторично (11 июня) подавать ходатайство в областное управление образования. И теперь уже точно известно, что 25 июня путевка в училище для Светы будет получена.

Теперь о жилье. На вопрос, стоит ли она на квартирном учете, Света ответила:

— Я точно не знаю. Говорили, что меня с братом будут ставить на квартирный учет, но поставили или нет, неизвестно.

Одиннадцатилетний брат закончил в интернате четвертый класс. У него тоже были пробелы в учебе. По словам Снежаны, у Светы есть чувство ответственности за брата. Желание поскорее начать работать отчасти связано с тем, чтобы помочь брату встать на ноги.

Тот же вопрос о квартирном учете подопечной я задала руководителю интерната, но вопрос привел его в некоторое замешательство. Судя по всему, решать Светин жилищный вопрос там не собирались. И на квартирный учет ее не ставили.

— У нее же есть дом, она в нем зарегистрирована, — сказал заместитель директора интерната.

Мое замечание насчет того, что дом сгорел, тут же получило отпор:

— Ну и что? Его ремонтируют. В доме уже сделана крыша.

Светиного дома я не видела, поэтому не могу сказать, есть там крыша или нет. Не исключаю, что ее могли восстановить, но кто и для кого?

Попробуем порассуждать. Светина мама в больнице, и вряд ли она в состоянии отстаивать свои жилищные права. Финансировать ремонт дома она тоже не могла. Ее дети живут в интернате, а она лишена родительских прав. Остается одно — дом восстанавливает дядя девочки. Но кто сказал, что делает он это в том числе и для племянников? Кто видел правоустанавливающие документы на дом вообще, а на имя Светиной мамы с детьми в частности? Можно ли в таком случае сказать, что у Светы есть дом?

Остается задать вопросы: кто, когда и как будет решать жилищную проблему Светланы? Не получится ли так, что ни интернат, ни училище не возьмут на себя этот труд, и девочка выйдет из общежития после учебы «в никуда»?

Автор этих строк надеется, что органы опеки и служба по делам детей не закроют глаза на эту проблему и сообщат в редакцию «Юга», что сделано для ее решения. Мои вопросы прошу считать официальным запросом.

И последнее. Снежана, в отличие от подруги, мечтает поступить в школу милиции, а по окончании ее работать в детской комнате милиции. Помогать детям и подросткам, оказавшимся в беде по вине взрослых, — цель ее жизни. Она с благодарностью вспоминает свою покойную бабушку — папину маму, которая воспитывала ее до пятнадцати лет. С уважением отзывается о приемных родителях, которые приняли ее в семью, а вот наладить отношения с родными мамой и папой не получается. Не налаживаются они — хоть умри. Слишком много обид успели причинить родные родители за семнадцать лет ее жизни, за что, впрочем, и лишены родительских прав.

Сейчас биологический отец, которого Снежана называет по имени, стал поговаривать о продаже квартиры, в которой она зарегистрирована и прожила с бабушкой пятнадцать лет. Если вовремя не проявить бдительность, девушка может остаться без жилья. Слушая Снежану, я не удержалась от эмоций. «Бедные девочки, — подумала я, — им бы еще в куклы играть, а они решают такие недетские проблемы, которые не всем-то и взрослым под силу…».

Елена УДОВИЧЕНКО.
http://yug.odessa.ua